Фик написан для фестиваля «Зима в Янтаре», Команда Янтаря, 11-й день, БОНУС (еще один, ага)
Тема: 3. It was starting to end, after what seemed most of eternity to me.
«Похоже, наступал конец тому, что казалось мне вечностью.»
Название: Клинок души... и душа клинка.
Автор: Abarai_Takana
Бета: самобетинг
Персонажи: одна загадочная железяка. POV.
Рейтинг: G
Категория: джен
Жанр: монолог-воспоминание
Размер: мини (2648 слов)
Дисклеймер: не моё… увы!..
Примечание: тема оружия для автора – священна. Поэтому автор взял на себя смелость представить, каково это: быть мечом.
Поэтому сие нужно обозначить как AU, наверное.
1.
Я всё отдам
За продолжение пути,
Оставлю позади
Свою беспечную свободу.
За продолжение пути,
Оставлю позади
Свою беспечную свободу.
Где-то, во Тьме.
В тишине, в пустоте небытия.
Впрочем, познать Тишину можно, только зная, что такое звуки – и осознав их отсутствие.
Понять, что вокруг тьма, можно только, если знаешь, что такое свет.
Ничего нет. Ничего нет. Ничего нет…
Но я знаю, что я есть. Я не знаю, что я и кто я, я не могу предпринимать никаких действий. Но я осознаЮ себя. И еще у меня есть некое Знание: так, как сейчас, будет не всегда. Я – жду, я чего-то жду.
Бесконечность. Я не помню начала и не думаю о конце, я не ведаю, что такое Время.
Я просто пребываю. Покоюсь.
Впрочем, все это только слова. – Тогда я еще не знал слов, я лишь осознавал себя - и отсутствие рядом подобных себе.
Ветер. Движение воздуха – вот что почувствовал я однажды. Сначала – едва-едва. Как сказал бы я теперь: словно очень далеко. Но тогда я не знал, что такое «далеко» и что такое «близко». Но потом это повторилось. И еще. Уже почти рядом. Так я узнал, что могу что-то ощущать.
Следующее, что было, - голоса. И я узнал, что такое звуки – и что такое тишина. Ломкая, хрупкая – или густая, тяжелая. А эти звуки были сначала непонятны мне – ведь я не мог еще различить и понять слова – но вскоре я стал отличать их друг от друга. И я чувствовал как-то, что это нечто «живое», и оно каким-то образом имеет какое-то отношение ко мне…
Но ничего больше не происходило. И я просто ждал.
А однажды я почувствовал Зов. Те голоса принадлежали существам, обладавшим собственной волей, они были разные, эти существа, но одно появлялось чаще прочих – и я чувствовал его лучше, чем других. С каждым разом всё лучше. С каждым разом всё ближе… Если сначала появление его бывало какими-то редкими моментами, то постепенно стало наоборот: оно стало пропадать на редкие моменты… а в остальное время я ощущал словно некую связь между нами, даже если не слышал его голоса. И вот, - я ощутил, что это существо словно бы знает обо мне – и пытается найти или призвать меня. Но пока очень неуверенно, неумело… и – безуспешно.
Зато я стал улавливать изменения в его состоянии. Я знал теперь, когда оно довольно, а когда нет, когда сердится, когда радуется, а когда ему безразлично то, что вокруг. Я стал чувствовать его усталость и его силу, и вскоре различал уже весьма тонкие нюансы. Также я нашел закономерность в проявлении определенных состояний этого существа при появлении рядом с ним тех или иных других существ. И стал учиться узнавать также и их.
Дальше – больше. Я начал видеть образы. Яркие картинки, и сначала они были неясными и размытыми, возникая как вспышки – и тут же пропадая. Но раз за разом изображение было всё яснее, всё чётче, всё детальнее – и оставалось видимым всё дольше. Картинки повторялись в целом, хотя и были каждый раз немного разными. И так я узнал, что есть свет и отсутствие света, и разные цвета, и разные формы. И что-то движется, а что-то нет. Живое – и не живое. Я мельком видел комнаты – дворцовые покои, богато украшенные. Впрочем, тогда я не понимал, что это, и мне не с чем было сравнить. Одни комнаты я видел гораздо чаще других. Я видел сад – дорожки, деревья. Видел лес – он был похож на сад, и в то же время совсем иной. Видел море – берег и волны. Видел небо. Видел солнце и луну. Звуки, произносимые голосами, складывались в слова – всё на этих картинках имело называния. Шкаф, книга, кровать, стол, обед, яблоко, роза, лестница, лошадь, ты идиот, Эрик… Да, Эриком называлось одно из других существ, наиболее часто появлявшихся рядом. Еще часто поблизости оказывалось существо с именем Бенедикт. Того же, кого я чувствовал лучше всего, они называли Корвином – но я не знал, как оно выглядит, потому что никогда его не видел. Вскоре я понял, что вообще всё, что я вижу – это то, что, как раз, видит сам Корвин. Мир, в котором он находится, мне дано узнавать лишь его глазами.
А потом у меня возник вопрос… Я стал думать: КТО Я?
Все в мире Корвина имело имена. А у меня не было имени. Может быть, он поэтому не мог никак «связаться» со мной?
Я пытался несколько раз сам позвать его. Наверное, я неудачно выбирал моменты. Мне казалось, что связь сильнее в те минуты, когда он испытывает наиболее сильные эмоции. Но один раз он при моей попытке его позвать свалился с лошади прямо в волны прибоя… другие несколько раз он был с Эриком, и они махали длинными блестящими штуковинами… штуковины я замечал слишком поздно, и они почему-то тут же ломались в руках Корвина.
- Опять сабле каюк. Тебе, братишка, нужен клинок из воздуха и огня, ничто другое в твоих руках долго не прослужит! – услышал я насмешливый голос Эрика.
Клинок?.. Из воздуха и огня?..
Я понял, что, каждый раз, когда Корвин берется за какое-либо оружие – рапиру, шпагу, саблю, короткий меч, кинжал – я начинаю чувствовать что-то странное. Я словно пытаюсь выбраться наружу – и «вселиться» в этот кусок металла в его руке. Немыслимое напряжение… ничего не получается… Корвину либо становится только тяжелее сражаться – либо всё ломается, становясь негодным.
Я чувствовал при этом его недовольство и разочарование. И его смутные желания и мечты об идеальном оружии для себя.
Однажды, летней ночью, когда тишина окутала всё кругом, Корвин в одиночестве стоял на одной из галерей дворца и задумчиво смотрел вниз. Всё было залито лунным светом, по саду стелился туман, Корвин был чуть печален. «Безмолвие и серебро…» - прошептал он вдруг. И я ощутил внезапно некий образ, которого не было сейчас здесь, я не мог его «видеть» глазами Корвина – это было что-то, что сам Корвин просто представил себе. Образ своего будущего меча. И в этот миг я почувствовал себя какой-то частью Корвина. Это было совершенно новое ощущение – и в то же время будто давно знакомое. Словно именно так – и только так – и должно было быть.
Именно тогда я осознанно захотел стать клинком. Его клинком.
После этого я перестал пытаться звать его: зачем, я и так всегда с ним, где-то внутри. В некоем странном пространстве, очень отличном от внешнего, видимого мира. И Корвин, кажется, меня даже чувствует. Не так явно, как я его – но всё же…
Как-то Корвину понадобилось в библиотеку, и когда он подошел к дверям, оттуда вынырнул Эрик. Мне не понравилось выражение его лица… Эрик поприветствовал брата, прошел мимо – и случайно задел его рукой. И тут же передо мной яркой картинкой мелькнуло видение: кресло, любимое кресло Корвина, и Эрик рядом, пропитывающий сиденье какой-то гадостью из маленькой бутылочки.
Корвин вошел, направился к полкам, выбрал пару книг – и двинулся к любимому креслу.
«Не садись!»
Если бы я умел кричать – я бы закричал. Но я мог только думать.
Однако он словно услышал. Замер, постоял задумчиво – развернулся и пошел вместе с книгами к себе в покои. Я не знаю, что там было, на этом кресле. Но я рад, что мы оба этого не узнали.
Кстати, когда Корвин относил книги через несколько дней обратно в библиотеку, кресла там уже почему-то не оказалось…
Прекрасно. Хоть и ерунда. В следующий раз в спарринге Корвина и Эрика я очень внимательно следил за поединком… и, когда Эрик чуть замешкался и ошибся, я попытался направить руку Корвина в образовавшуюся в защите брешь. Получилось. Я очень четко почувствовал его некоторую озадаченность: рука будто сама совершила резкий выпад… Впрочем, с таким оружием, какое было сейчас в руках Корвина, сражаться всерьез было все равно нереально.
Но как же мне выбраться отсюда – туда? Как обрести металлическую плоть?
Корвин словно тоже пытался решить этот вопрос. Во всяком случае, я знал, что он над чем-то таким постоянно размышляет. А потом он заговорил как-то с Бенедиктом о том, что ему нужен меч, который был бы и легким, и надежным. Что всё, что было ему до этого доступно, его совершенно не устроило. И Бенедикт дал ему совет. Прозвучало снова слово «серебро» - и название «Тир-на Ног'тх».
- Небесный город… Я действительно смогу туда попасть? – взволнованно спросил Корвин.
- Конечно – как любой житель Эмбера. Взойти в лунную ночь с вершины Колвира. Правда, чтобы попасть туда, нужны сила и воля, а также твердый, здравый ум. Но всё это есть у тебя, младший брат мой.
Корвин вышел от Бенедикта чуть мрачным, чуть озадаченным – но настроенным весьма решительно. На лестнице он встретил Эрика, они обменялись словами, значение которых, как мне показалось, не совсем совпадало с истинными вложенными в них эмоциями.
Корвин вернулся к себе, побродил туда-сюда по комнате, взял в руки вычурный кинжал – очередное не устроившее его оружие… покрутил задумчиво – и бросил на постель. И снова вышел из комнаты, даже не оглядываясь.
«Мне нужно железо. И… серебро…» - пробормотал он.
Что ж… Похоже, наступал конец тому, что казалось мне вечностью.
2.
А в облаках
Застыл луны неверный свет, и в нём
Перемешались города, и я
Зову её несмело.
Застыл луны неверный свет, и в нём
Перемешались города, и я
Зову её несмело.
Эту ночь я буду помнить всегда. Возможно, в первый раз я чувствовал в Корвине такую упрямую решительность. Он был взволнован, но страха в нем не было. Я прислушивался к нему, прислушивался к себе – и чувствовал нас почти одним целым. Хорошо…
Когда Корвин достиг нужного места, как раз взошла луна. Я отчетливо видел, как на небе возникло блеклое неясное отражение большого города. Сквозь него вначале просвечивали звезды, но оно постепенно становилось всё четче и четче… напоминая мне, как первые увиденные мною образы обретали всё большую яркость и реалистичность. Вот это уже настоящий город – целый город в небе, с высокими окруженными бледными ореолами башнями.
Когда лунные лучи упали на высеченные в камне несколько ступеней, в воздухе вдруг возникло продолжение лестницы. Корвин издал восхищенный возглас, чуть помедлил… и начал подниматься. Я видел плывущие вокруг него ленты тумана, я словно сам купался в лунном свете и растворялся в этой ночи.
Что-то должно было произойти.
Корвин ходил по улицам города и искал кого-то. Наконец, ему указали дорогу. Того, к кому он пришел, он называл Кузнецом. Он изложил тому свою просьбу: выковать меч, каких доселе не было. «Из металла, огня, тумана и лунного света». Кузнец огромными ручищами перебрал принесенные куски металла.
- Этого мало, юный лорд. Нужно кое-что еще.
- Что же?
Кузнец ответил не сразу. Он прикрыл глаза… и вдруг я явственно услышал его голос где-то ЗДЕСЬ, внутри. Хотя его губы не шевелились.
- Ты. Ты хочешь стать его клинком, так ведь?
- Да... – ответил я, испытав самое настоящее, почти человеческое изумление.
- Не удивляйся. В этом городе призраков и не такое возможно: я уже вижу тебя как наяву.
- Вот как? И как же я выгляжу?
- Ты выглядишь… не клинком. Но это исправимо. Хотя тебе, скорее всего, мало понравится процесс превращения. Но я вытащу тебя из твоего небытия – и помогу обрести форму. Ты согласен?
- Да. Да…
- Тогда сейчас ты должен представить, что переходишь в наш мир. Я немного помогу тебе, но ты уж тоже постарайся.
И, без паузы, прозвучало уже вслух:
- Мне понадобится ваша кровь, лорд Корвин!
«Соглашайся!..» - подумал я, как прокричал. И Корвин спокойно кивнул. Он дал порезать себе запястье и даже не вздрогнул, когда холодный металл полоснул по коже. Я попытался представить, как выхожу наружу вместе с этой яркой, теплой кровью… имеющей металлический запах и вкус, говорят. Всё закружилось и закачалось вокруг… я словно раздвоился…
- Отлично. Возвращайтесь завтра, лорд Корвин: работа будет сделана.
И он ушел. Я по-прежнему не видел его – но чувствовал, как он удаляется. Все-таки, я теперь был ЗДЕСЬ. Получилось.
Дальнейшее я вспоминать не хочу. Я узнал, что такое боль. Я порадовался, что не могу кричать. Огонь и туман… Жар и ледяной холод… Блики звезд и лучи лунного света, растворяющиеся в расплавленном металле. Россыпи искр, словно странные горячие цветы. За всем этим я совсем потерял ощущение связи с Корвином… с ЛОРДОМ Корвином.
Зато Кузнец разговаривал со мной. Возможно, только это и помогло мне сохранить моё сознание, не рассеявшись неизвестно где этими искрами от невыносимой боли. Что-то свивалось и развивалось где-то не то внутри меня, не то вокруг огненными кольцами… и я даже словно видел в них уже какой-то узор… Когда всё это, наконец, кончилось – я уже даже не поверил. Я лежал, остывая, приходя в себя, понимая, что острота боли ушла – но острота всех чувств остается… кажется, теперь я способен воспринимать мир самостоятельно, а не посредством того, что видит и чувствует лорд Корвин! Шлифовка лезвия, после всего что было, показалась мне почти приятной.
В конце концов Кузнец спросил меня, как моё имя.
- Имя… у меня его нет.
- Должно быть. Ты же не обычный меч – ты часть души принца Эмбера. В твоем металле его кровь… В тебе – его помыслы, так же как в нем – твоя сила!
- Но я не знаю своего имени!
- Знаешь. Должен знать. Ищи. Время до прихода Корвина еще есть. Пока он не вернется за тобой – ты относительно свободен. Можешь поблуждать по нашему городу, пока там, в настоящем Эмбере, не наступила ночь. Кто здесь только чего ни находит. Любые ответы на любые вопросы. Может, и ты найдешь свое имя!
И я блуждал. Я видел улицу за улицей – при этом я осознавал себя лежащим в кузнице, рядом с новыми ножнами. Мое сознание раздваивалось, растраивалось… Я был нигде – и везде. Я словно сам себе показывал теперь какие-то картинки, как раньше черпал их из сознания Корвина. Только эти картинки были зыбкими, полупрозрачными. Словно начертанными лунным светом.
А потом я как-то почувствовал, что наступает ночь и близится восход луны. И еще – почувствовал, что возвращается Корвин. Я, как и прежде, мог ощущать его эмоции. Он был сейчас напряжен и взволнован. Предвкушение – и слабая тревога, боязнь разочароваться – вот что испытывал он, поднимаясь по лунной лестнице. Ближе, ближе. Мне кажется, я слышу его шаги… и вот он заходит…
И я, наконец, вижу его. Лорда Корвина. МОЕГО Корвина. Так вот как он выглядит! Он высокий, темноволосый, зеленоглазый. Совсем не похож на своего брата Эрика. Гораздо симпатичнее. Одет в черное, на плечах плащ, с застежкой в форме серебряной розы. Черное с серебром… А он смотрит на меня. И, хотя он старается быть сдержанным, в его глазах восхищение. Я бы и так почувствовал – но как же, оказывается, приятно это ВИДЕТЬ!
И вот тогда ко мне пришло мое имя. Словно действительно вспомнилось. И я увидел, как усмехнулся Кузнец. В это время он, оказывается, что-то говорил… увлеченный созерцанием Корвина, я не сразу вслушался:
- ... Вот для чего нужна была ваша кровь. Выкованный мною меч — часть вашей души, лорд Корвин, и он всегда будет рядом с вами, не теряя связи. У него есть имя – и он всегда будет служить вам верой и правдой, если будете называть его по имени.
—И что же это за имя?
—Грейсвандир. В нем — его цвет и его нрав. Как в его серебристом сиянии — и дым, и огонь, что вырывались на волю, когда я плавил металл и придавал ему форму на наковальне. Клинок никогда не сломается, как бы ни был силен удар. У него есть и другие замечательные свойства – но вы сами узнаете о них, когда придет время.
Корвин, наконец, взял меня в руки.
В шелковую, серебристо-белую тишину словно вплелись нити звуков. Голоса птиц на рассвете, скрип колодца, цокот копыт и лошадиное ржание. Музыка ветра, шум прибоя… Все это было сначала едва слышно, но нарастало, ширилось, заполняя собою всё вокруг. Лорд Корвин принес с собой целый мир – да, пожалуй, и не один. Но яснее всех этих звуков я слышал другое - его дыхание и стук его сердца.
А я смотрел на него – и в то же время чувствовал, как он смотрит, как лунный свет, отражаясь на моем лезвии, дробится острыми осколками и брызжет во все стороны. И я снова сливался с ним – и одновременно был теперь самим собой… Это было немыслимо, невообразимо…
- Вы должны привыкнуть друг к другу прежде, чем вы сможете сражаться этим мечом, лорд Корвин. Но на это не потребуется много времени, - раздался, теперь словно в отдалении, голос Кузнеца.
- О да. Пожалуй.
Корвин словно стряхнул с себя оцепенение. Он поблагодарил Кузнеца за работу – и мы отправились в обратный путь. В настоящий Эмбер.
Мне теперь столько нужно было узнать, увидеть заново.
Только теперь я знаю, кто я. Лунный клинок Лабиринта, извивы которого виделись мне в пламени во время моего болезненного рождения, и фрагмент узора которого намертво запечатлен на моем клинке. Лезвие Ночи.
Меч принца Корвина.
"Мы теперь всегда будем вместе. До самой смерти."
"Да, мой лорд. И я уж постараюсь, чтобы это продлилось как можно дольше..."
"Что ж... значит, я теперь на самом деле никогда не буду один!"
"Да мой лорд".
Я не знаю, слышал ли он мои слова, как я слышал его. Впрочем, это было неважно. Совершенно неважно.
Примечание: картинка не моя. Честно найдена в сети, авторства не знаю.