К Иерусалиму

[Logruss]

Название: К Иерусалиму
Заявка: Известно, что Джулиан принимал участие в Крестовых походах. Так вот, а что он там делал? Рейтинг любой.
Жанр: бытовая зарисовка
Размер: мини
Персонажи: Джулиан Амберский
Дисклаймер: решительно ни на что не претендую
Примечание: простите, дорогой заказчик, я в самом деле думаю, что поначалу Джулиан старался там быть как все. То есть просто воином. А уж потом и отряд мог вести. Но эта история - еще не про "потом".

Место действия:

Сами события

— Обед! Обед! К столу! — повторно протрубил рожок, и Джулиан, прищурившись, напоследок еще раз обвел взглядом окрестности. Внизу, насколько хватало глаз, простирались однообразные безжизненные поля, давно уже утратившие свой живой изжелта-зеленоватый цвет. Осень приближалась к проклятому краю, но еще не пролилась дождями, и буро-желтые пятна иссохших пашен оставались неизменными, недвижимыми и безлюдными день за днем. Лишь изредка они ненадолго меняли цвет, когда высоко над холмами, на вершине главного из которых расположилась крепость рыцарей, проносились растрепанные облака. Да еще сегодня ближе к полудню проползла вереница телег с фуражом. Более с того часа, когда перед рассветом Джулиан заступил на пост, вокруг ничего не менялось.

Это означало, что край усмирен и крепость в безопасности. Что, в свою очередь, предвещало новый поход.

Рожок еще раз пропел свой немелодичный призыв. Джулиан повел плечами, стряхивая с себя прокравшееся даже в тень сторожевой башенки оцепенение душного полудня, и оглянулся на крепость. На крыше ее второго яруса уже показался рыцарь, спешивший ему на смену. Сбегая по узкой лесенке ему навстречу, Джулиан привычно отшатнулся к стене, уступая дорогу, и с отвращением отпрянул от нее, едва лишь товарищ по несчастью миновал его. Над лестницей не было навеса, и прожаренный солнцем камень припекал спину даже сквозь плащ и камзол.

Занесла же его нелегкая! Как он звался — городок, что они миновали на пути сюда? Хавс? Хомс? Кто когда-либо слышал о нем? Глушь, задворки мира… Но где еще искать воинской славы? Не в Амбере же, под крылышком у Бенедикта! Рассказы о том, как тот в одиночку перебил отряд Лунных всадников, наступавших на Янтарное королевство, ходили в приграничье долго. А главное, рассказы эти были правдивы, так что на Амбер давно уже никто не нападал. Отличиться в ратном деле младшие принцы могли разве что в далекой Тени.

Такой, как эта, где с некоторых пор под предлогом защиты веры отряды плохо организованных рыцарей отправлялись в кровавые походы. Рыцари стекались из разных краев, мало-помалу собираясь в подобие воинственного табора. Здесь было можно затеряться среди представителей знатных теневых родов… в той мере, в которой принц Амбера способен затеряться среди уроженцев Царства Теней.

Джулиан быстрым шагом пересек залитую светом площадку, превратившуюся в этот час в пышущую жаром печь, и, мысленно пообещав себе когда-нибудь обзавестись белоснежным доспехом, нырнул в относительную прохладу внутренних помещений. Каменные стены и своды, омерзительно горячие снаружи, прогревались не слишком глубоко. Он вдохнул пропитанный въевшейся гарью и липким запахом навоза воздух и с неохотой признал, что идея ставить лошадей прямо на первом этаже крепости была единственно верной: в таком пекле никакие конюшни во дворе не дали бы животным возможности отдохнуть. Но в этой полумертвой местности жизнь зачастую зависела от выносливости лошади, и конями дорожили едва ли не больше, чем людьми. Хотя, конечно, кони эти были заурядными.

— Обед! Обед! — надрываясь, выкрикнул третий раз рожок и умолк, а Джулиан вступил в обеденный зал. Задержался под сводом арки, давая себе время привыкнуть к скудному свечению факелов — после бешеного сияния солнца снаружи те казались не ярче тлеющей лучины, а световых люков в этом зале не было. И, когда бело-огненные пятна, плавающие перед глазами, стали выцветать, обнаружил, что места в дальнем углу, на которые он было нацелился, уже заняты. Свободны оставались только лавки прямо возле арок, ведущих соседний зал-кухню, где в огромных каменных котлах-ямах шипело и булькало то, что в этих краях считали бараниной.

Впервые увидав здешнего барана, Джулиан принял его за очень лохматую и тощую шавку. Но тварь оказалась все-таки овечьего рода и сносной на вкус, если потомить мясо подольше. К сожалению Джулиана, мясо изо дня в день готовилось в одних и тех же огромных каменных ямах, и как поварята ни драили свои «котлы» и нагревавшие пищу камни, прогорклым жиром и гарью те отдавали всегда. В сущности, самой частой проблемой рыцарей, обитавших в крепости, были не вылазки иноверцев, а кишечные расстройства. Избегали этой напасти немногие: сам Джулиан, благодаря амберской крови, и трое-четверо прибывших с ним из Франции обладателей луженых желудков.

Вспомнив о Франции, Джулиан усмехнулся. Ранней весной, когда он только прибыл сюда оттуда, этот край показался ему сестрой Франции, почти преддверием Арденнского леса — земного подобия истинного леса, простирающего свои шумливые зеленые крылья к Колвиру. Быть может, признался себе Джулиан, именно сходство здешних округлых холмов, по весне покрытых густой и нежной травой, с изумрудными боками Арденнских гор, и заставило его задержаться тут. Именно напоминание об Арденнах, а вовсе не купальни, устроенные сарацинами в крепости, ныне снова отбитой рыцарями.

Увы, прекрасная весна, приведшая его на восток, отцвела и иссякла, высохло и осыпалось ржой лето, земля умерла на глазах Джулиана, и редкие стычки с неприятелем больше не могли развеять все сильнее давящее его сердце уныние.

— Монсьер, — пролепетал ему в ухо робкий голос, — ваш обед…

И на стол перед ним плюхнулась полная миска.

Джулиан поблагодарил кивком. Эту миску, одну из немногих обливных, невесть как затесавшуюся в скопище обычных глиняных, он узнал бы из сотни. Доставалась она именно ему, если только пищу подавал юноша, некогда с обозом крестоносцев попавший в засаду сарацинов. Юношу Джулиан, вовсе о том не думая, спас от неминуемой гибели, зарубив напавшего на того врага. С тех пор юноша всячески пытался изъявить свою благодарность, и трудно было сказать, чего было больше в этом постоянном стремлении услужить спасителю: благоговения или почти любовного томления.

Чувства спасенного Джулиана мало интересовали, хотя благодаря им за столом он получал лучшие куски, а его камзол и плащ всегда были отлично вычищены. То и другое само по себе было неплохо, все же в целом Джулиан находил это робкое обожание утомительным.

— Что за вести пришли? — спросил он, прожевав кусок мяса и точно зная, что юноша все еще стоит рядом, будто ожидая, что его спаситель попросит добавки. Этого Джулиан никогда еще не делал, но что касалось свежих известий, то отчего было не спросить? Слухи в это шаткое время зачастую оказывались правдивей, чем официальные депеши. — Я видел караван. Что говорят прибывшие?
— Христово воинство подходит к Иерусалиму, — вполголоса рассказывал подавальщик. — Скоро гроб Господень будет освобожден.
— В самом деле? — пробормотал Джулиан.
— Говорят, эти сарацины сопротивляются, как демоны, — прозвучало еле слышно.

Демоны! Джулиан удовлетворенно улыбнулся. Да, Иерусалим… стоило подумать о том, чтобы отправиться туда.

Мысль об Иерусалиме вернулась после заката, в час вечернего купания. Ключ, бьющий на территории крепости, позволял наполнять каменные чаши устроенных сарацинами купален, но отвоевавшие крепость рыцари и их прислужники-простолюдины к частым омовениям относились настороженно. Правда, никто не запрещал мыться хоть каждый день, что в какой-то мере примиряло Джулиана с тяготами жизни в крепости. И пусть отсутствие других претендентов на мытье не означало отсутствия зрителей, это не слишком беспокоило его: вода в купальнях остывала до приемлемой температуры только после того, когда сгущалась темнота, а факелов на крыше крепости было мало, и освещали очень немногое. В сущности, можно было бы купаться и без рубашки — уж ему-то незачем было стесняться себя. Но здесь раздеваться донага для мытья не было принято, а с тех пор как он имел неосторожность обзавестись излишне преданным почитателем, это обстоятельство его даже устраивало.

Особенно сейчас, когда, вынырнув из теплой воды, он услыхал из темноты приглушенное:

— Говорил же тебе, он королевской крови… если только вообще человеческое существо!
— Да ты рехнулся! Не богохульствуй! — оборвал его второй голос.
— Прекрасен, как ангел, и ликом, и телом... и кто еще из рыцарей так выглядит и одевается? А видел бы ты, как он сражался!

Два месяца, сказал себе Джулиан. Этой истории уже два месяца, если не больше, и ей все еще нет конца! Все, с него хватит, он едет к Иерусалиму. Завтра же к Иерусалиму!

С отвращением вдохнув поглубже неподвижный воздух, он снова погрузился в воду с головой.