Шкипер, я засёк опасный уровень фуфла!
По просьбе Tamell'ы))
Автор: Морана
Название: «Агония»
Фэндом: «Хроники Амбера»
Бета: deja
Жанр: слэш, romance
Пейринг: Каин/вымышленный персонаж/Джулиан
Рейтинг: R
Саммари: последние несколько недель из жизни принца Каина.
Дисклеймер: герои не мои, ничего с этого не имею.
Предупреждение: сцены насилия, ненормативная лексика.
Авторские примечания: спасибо всем, кто проявлял участие и вдохновлял. Cseaz, тебе – отдельная благодарность за помощь и внимание.
читать дальшеКак я ни старался успеть, но Теневая буря накрыла-таки меня в пути. Я скакал как проклятый, но все равно был вынужден остановиться в каком-то захудалом придорожном трактире; он находился в одном месте, в наличии которого я не сомневался, но названия не знал. Я был не в самом лучшем своем состоянии, чтобы бороться со штормящими Тенями.
Спешившись и сунув конюху несколько монет, я прошел внутрь, ощущая, как болит моя голова, и песок скрипит на зубах. Мерзко. С утра сегодня все было мерзким: брюзжащие бегманские вельможи, которых Рэндом три часа водил по замку, выпивка, которая быстро закончилась, потому что мы с моим боцманом почему-то оказались не в «Кровавом Билле», а в каком-то другом отвратительном заведении, наконец, внезапный отъезд Джулиана, как всегда – в полном молчании.
Он даже не пожелал говорить со мной через Карту, обронив единственную фразу о том, что, дескать, только я сейчас сижу в Амбере без дела.
Когда я сообразил, что надо было нанести визит Винте Бейл (или скоротать время вместе с Блейзом в одном из наших винных погребов – что было бы предпочтительнее), было уже поздно. Я мчался сквозь Тени, обещая себе быть в следующий раз таким же каменным, равнодушным нахалом.
Сейчас мне было жизненно необходимо промочить горло. Рррром!
Три тысячи чертей, в этой забегаловке есть ром?
Я поинтересовался об этом у бармена, который за стойкой вытирал пивные кружки. Он как-то вяло отреагировал на мои слова и процедил сквозь зубы что-то похожее на просьбу подождать, пока он закончит.
Мне ром был нужен срочно. Немедленно, или я сейчас выколю ему левый глаз, прямо здесь, при всех, а потом посмотрим, смогут ли от меня уйти остальные!
Странный сегодня день – все происходит само собой. Мои руки совершенно самостоятельно схватили паршивца за рубашку и выволокли его на стойку. После чего один мой кортик своим кончиком смотрел в его выпученный глаз, а второй впился в дверной косяк рядом с ухом местного вышибалы, который даже не успел встать со своей скамейки.
Вокруг, конечно же, воцарилась полная тишина, потом бармен задушено хрюкнул, что сейчас все будет – как всегда. Народу было порядочно, но меня никто не остановил, когда я с ним развлекался. Почему в дальних Отражениях такая скучная публика? Почему мне никогда не дают возможность продемонстрировать, насколько я хорош в ближнем бою?
Черт подери, мерзко!
Усевшись за грубый столик в самом углу, я не обратил большого внимания на качество напитка. Годы дальних плаваний… Правильнее сказать, конечно, будет сотни лет… Ну, принципиального значения это не имеет, в любом случае, возможно, у меня просто плохой вкус; есть в нашей семейке пижоны, способные часами рассуждать о выдержке и вкусовом букете, но тысячи портов, в которые я заходил, сделали меня более сговорчивым.
Кроме меня, в трактире сидели какие-то бородатые ремесленники, пьющие пиво из глиняных кружек, два непонятных субъекта в черных плащах и при оружии, мрачно молчавших возле окна, и несколько грязных и запыленных дорожных бродяг.
Паршивая скука. Чем больше я выпивал, тем больше раздражался и все вспоминал голос Джулиана, перекатывал его слова на языке.
«Каин, в Амбере сейчас только ты свободен. Даже у Флоры есть дела…»
Глаза – об их небесно-голубой лед можно разбиться. Я бы засмеялся, да только не хотелось.
Я давно разбился. Но не надо говорить со мной ТАК.
Первую половину бутылки я выпил почти залпом. Ром привычно обжег мне горло, но мои пальцы совсем перестали дрожать, а в мозгах прояснилось. Сейчас я мог себе позволить недельку-другую расслабиться и побыть в Амбере – Жерар буквально на днях вышел в море и сейчас был в южных водах; часть моей эскадры была на время отдана под его командование, часть дрейфовала в районе Бегмы, а еще несколько фрегатов стояли в Амберском порту. Ни от Рэндома, ни от Бенедикта я слова не услышал о том, что пытаюсь откосить от амберской обороны. Какого ж дьявола Джулиану понадобилось говорить мне такое, ведь он же должен был догадаться, что его слова меня заденут?!
От размышлений меня отвлекла дама, решившая составить мне компанию. Она была еще молода и, вероятно, привлекательна, но уже сильно бывшая в употреблении. И сильно пьяная.
- Сэр, не найдется ли у Вас огоньку?
- Не найдется.
Темно-рыжая масса ее давно не знавших расчески волос была собрана в подобие прически. Полуистертое бархатное платье не скрывало, даже наоборот – отправляло на свободу пышный бюст. Глаза неопределенного цвета пытались смотреть томно, но выходило ужасно.
И почему именно ко мне?...
- Тогда угостите даму выпивкой.
- Не угощу. Убирайся отсюда.
- Ты очень опасен, - она улыбнулась усталой, рабочей улыбкой. – Мне нравятся опасные мужчины.
…Разрази меня гром, почему он ни слова не сказал мне перед отъездом, а потом смотрел на меня ТАКИМИ глазами?!...
- Может быть, скоротаем вечерок вместе?
Я посмотрел на нее, всю какую-то разобранную и затасканную, и испытал некое подобие жалости. Здесь было бы уместным вспомнить некоторых романтиков из нашей семьи, питавших слабость к падшим женщинам… Но нет, только не я. Увольте. В моей жизни было достаточно портовых шлюх и гонореи.
- Нет. Твои услуги не стоят моих денег. Я допиваю свой ром и ухожу.
Она еще некоторое время смотрела, как я пью, потом пожала плечами и удалилась пытать счастья с мрачными вооруженными субъектами.
Прикончив бутылку, я взялся за кисет и набил трубку. Наверное, мне просто нужен был повод. Чтобы сделать то, о чем давно думал. Черррт… Хорошо. Я дойду до конца.
Когда стало ясно, что буря укатилась в неизвестном направлении, я поднялся (чуть не уронив столик), оставил еще пару монет и двинулся на выход. Меня слегка штормило – но только слегка. Я был в норме.
Об этом, видимо, не догадывались трое из грязных бродяг, которые двинулись следом за мной, решив воспользоваться моим состоянием. Они не учли силу гнева амберского принца, которого хватают за руки и пытаются оглушить ударом по голове. Мерзавцы! Иного человека ведь могли и покалечить. Я оставил их лежать в придорожной канаве, а сам отправился дальше.
Копыта моего коня стучали по дощатому мосту через речку… Не слишком люблю сухопутное путешествие через Тени, но сейчас это было вынужденной мерой безопасности. Небо несколько раз меняло свой цвет… Леса с гибкими сине-черными цветами в человеческий рост сменились выжженной пустошью, а та в свою очередь – стальным каньоном… Вокруг меня простиралась темно-зеленая звездная ночь, в один момент вдруг ставшая серым пасмурным днем… Я ехал сквозь хрустальную пелену дождя… Мимо города мертвых с обвалившимися, странными статуями…
Я добрался до места, когда яркое оранжевое солнце опускалось к горизонту на бледно-фиолетовом небе. Я насквозь пропылился и устал, потому что пробираться через Тени после шторма – не самое легкое занятие на свете.
Это очень романтичная Тень. Огненно-рыжие солнечные лучи всегда создают впечатление, что сейчас закат, и это настраивает на беседы у камина, алое вино в бокалах, страстные признания и прочую чепуху.
В такой обстановке трудно не думать о том, о чем подумал я, когда увидел, что Д. встречает меня возле самых дверей своего дома.
Белизна его рубашки резко контрастировала со смоляной чернотой длинных волос, распустившихся по плечам. Голубые глаза и уголок красиво очерченного рта усмехались. Я спешился, взглянул на него, и тут же устыдился собственной дорожной грязи. На фоне его совершенного великолепия она было особенно заметна.
- Полагаю, горячая ванна будет сейчас очень кстати, - сказал Д. и с улыбкой поманил меня внутрь дома. Я вошел – и пути назад больше не было.
Через некоторый промежуток времени я лежал в горячей воде, потягивал виски и изучал потолочные балки. От количества выпитого спиртного было уже немного трудно двигать глазами, но я все еще был в норме. Я почти не волновался – выпивка изгнала все мое волнение, но было как-то странно. Хотя давно стоило привыкнуть к ощущению этой странности…
Когда я выбирался из ванны, то поскользнулся, расплескал по полу значительную часть воды, но устоял на ногах. Ничего. Я бывал и не в таких переделках.
Меня даже хватило на то, чтобы надеть чистую одежду и добраться до столовой.
Некоторое время мы с Д. сидели за дубовым столом друг напротив друга и поглощали ужин. Он говорил что-то об охоте, о последних сплетнях, которые просачиваются из городка, а я со змеиным хладнокровием отмечал все его недостатки. Глупые усмешки, по-женски плавные движения рук, мерзостные фразы вроде «забавный парнишка» и «откушал десерт», привычка пощипывать мочку уха, вспоминая те или иные события, и встряхивать головой, откидывая волосы назад.
Пускай. Мы прикончили еще одну бутылку вина, и я перестал обращать внимание на такие мелочи. Тянуть больше было нельзя, поэтому я попытался выбраться из-за стола, и чуть не уронил свой бокал, Д. пришел мне на помощь, а дальше все куда-то поплыло.
Не помню, кто кого начал целовать первым… Помню только шорох лихорадочно снимаемой одежды. Помню звон разбитой посуды, когда я сметал тарелки со стола прямо на пол. Помню его горячую, упругую тесноту и собственные яростные толчки, помню, как он стонал и вскрикивал, помню его длинные пальцы музыканта, вцепившиеся в столешницу…
Затем мы куда-то переместились, видимо, в спальню… Кажется, меня сильно мучил вопрос, куда делись все слуги?... В спальне оказалась огромная кровать, о ножку которой я споткнулся… Все куда-то летело…
Я гладил его лицо своими ладонями… Никогда еще они не казались мне такими грубыми и большими… Я давился собственной нежностью, целуя его мягкий и податливый рот… Я умирал, чувствуя в своих руках его крепкое, горячее тело… Пожалуйста, только не исчезай, пожалуйста, пусть это будет не моя белая горячка, пусть это будет реальностью… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Я боялся дышать, не мог кричать, боясь, что звуки моего голоса вспугнут горячечный бред, в котором я находился; я жил только его губами, которые плавили мою кожу, оставляя на ней огненно-влажные дорожки…
Несмотря на все свое умение находить подобные Тени, я не стремился специально сделать это… Мы прошли через моря, в красно-черных водах которых жили сверкающие серебром гигантские рептилии с пронзительными голосами, и встали в каком-то крошечном портовом городишке пополнить запасы воды и харчей. Время было спокойное, Бранд больше не являлся мне в каждом встречном человеке, во всех Отражениях прославляли имя амберского короля Рэндома, и в любой лавке, торгующей сувенирами, можно было найти статуэтку Единорога.
В первый же вечер мы отправились кутить и вместе с моим шкипером, по кличке Рваное Ухо, решили обойти все местные таверны, и в каждой из них выпить – кто быстрее свалится. События того вечера, который вдруг превратился в утро, я помню довольно-таки смутно. Джонни Рваное Ухо сдался первым и был оставлен мной в каком-то убогом борделе отсыпаться. Меня продолжало тянуть на подвиги. К вечеру следующего дня я обнаружил себя на приличном расстоянии от города, на морском берегу в компании неопознанных мужчин и одной женщины. Все они вповалку спали возле истлевшего костерка, а я почему-то стоял, полностью одетый, по колено в воде, размахивал треуголкой и орал что-то невразумительное.
Потом вылез на берег, вылил воду из сапог и осмотрелся. Стены города едва виднелись слева, а справа начинались нагромождения поросших травкой валунов, за которыми высилась одинокая скала, вдававшаяся в море. Я подумал и решил, что надо бы вернуться к своим ребятам и плыть отсюда к чертовой матери, а когда с трудом вылез на валуны, увидел всадника.
Он гарцевал передо мной на огромном черном коне, и ветер раздувал его белый плащ. Я подумал тогда, что помешался. Невозможно было видеть его черные длинные волосы и холодной голубизны глаза – и соображать, что это лишь двойник Джулиана. В себя я пришел только, когда он заговорил со мной. По его мнению, я был благородного происхождения, и он беспокоился, не ограбили ли меня те проходимцы. Удостоверившись, что нет, он рассмеялся и предложил мне отправиться к нему, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть перед возвращением на корабль.
Это потом я понял, зачем ему это все было нужно, но в том момент я чувствовал себя так, будто меня протянули под килем, что не способствовало логическому ходу мысли.
Увидев точную копию охотничьего домика Джулиана, я ничуть не удивился.
Я провел у него вечер и следующий день. Он даже позаботился о том, чтобы послать своего человека на поиски моей забулдыжной команды – сообщить им, что я скоро прибуду. Мы пили вино, разговаривали, он показал мне свои владения, и к концу мне начало казаться, что я все-таки сошел с ума.
Потом мы подняли паруса и вернулись в Амбер. А через некоторое время я нашел это место путем обыкновенного путешествия через Тени. Того, кого встретил, я решил называть «Д.» (признаюсь, иногда это означало «дурень»), чтобы не путать с Джулианом. Увидев которого в Амбере, я едва не зашелся истерическим хохотом.
Трудно, конечно, было перед ним делать вид, что все в порядке. В то же время не давали покоя всякие гадкие мыслишки, что так и лезли в мою голову.
Конечно, в любом порту есть бордели, в которых можно было найти славного голубоглазого мальчика… С копной черных густых волос, ниспадающих на острые лопатки… Иронично изгибающего красиво очерченную бровь, удивляясь. Прикусывающего совершенной формы нижнюю губу, размышляя. Мальчика с руками пианиста – длинными пальцами, узкими запястьями и сильными предплечьями. Мальчика с наглаженной солнцем, нежной кожей…
Но, как вы понимаете, это все было несерьезно. Теперь же я – еще не осознавая того, на что был настроен, но уже предчувствуя развитие событий – кажется, имел все шансы получить желаемое. И будь я проклят, если это было не так!
Нечто странное, но в полной мере отвечающее моим «тайным желаниям», я обнаружил потом. Вначале были взгляды. Прозрачно-голубые, загадочные, чуть насмешливые, заинтересованные, откровенные, обещавшие все самое запретное и запредельное. Потом к ним прибавились слова – они улыбались мне улыбкой Джулиана, звучали его голосом, и все время намекали на что-то. Затем список дополнился прикосновениями – случайными, легкими, неосторожными, пальцы касались моих пальцев, иногда – волос, а один раз – моей небритой щеки.
Я держался до последнего.
Дальше будет лучше? Или нет?
Я лежал и не шевелился, слушая его дыхание в каких-то дюймах от себя. Сквозь тонкую простыню ощущал тепло его тела. Его великолепного, сильного тела. Потом осторожно встал и добрался до остатков выпивки на столе.
Как, черт возьми, все оказалось просто…
Я решил, что если Джулиан сейчас спит, то ему снится Фиона. Наверное.
Думать об этом не хотелось. Думать вообще не хотелось…
Я допил то, что оставалось от вина в моем бокале, и вернулся в постель. Давно в моей жизни не было таких ночей… Густых, пряно пахнущих, жарких ночей…
Если бы не скребущее по моей изнанке разочарование, все было бы замечательно.
Да, я был готов смеяться и кричать от удовлетворения, но в то же время мне хотелось рыдать от злой досады.
Плевать. Слышишь? МНЕ ПЛЕВАТЬ.
Следующие две недели были окрашены счастьем – пускай оно и имело горький привкус. Ночами напролет мы занимались сексом. Днем вставали где-то за полдень и лезли в ванну. Чаще всего – с бутылкой вина. Иногда секс случался прямо там. Потом мы завтракали – обратно в постели, либо на веранде, слушая, как чайки кричат в необозримой небесной вышине. После одевались и куда-нибудь ехали – либо катались на лошадях по ЕГО владениям, либо добирались до городишки и обедали там, в какой-нибудь из крохотных таверн, лепившихся рядом с пристанью. Потом возвращались.
Я хотел его все время. Прикосновение к его телу, любое прикосновение приводило меня в состояние исступления. А он только смотрел на меня своими бесстыжими голубыми глазищами, лениво улыбался и начинал расстегивать пуговицы на рубашке, медленно обнажая торс, достойный восхищения самого Микеланджело.
Ночью все повторялось. Я стонал в шепчущую, бархатную тьму только одно имя: «Джулиан!» - и находил в ответ губы Д., горячие и влажные, утешающие мою агонию.
И это был мой рай, мой, только мой; рай, в котором я горел, точно в адском пламени.
Ведь ощущение того, что меня обокрали, не проходило. Д. был чутким, всезнающим, умелым любовником. Он предугадывал мои желания. Он знал все, что нужно было знать… И, черт меня подери, он был пресным, как питьевая вода! Весь, как на ладони. Д напоминал мне тетрадь с хитрым замочком, про которую думаешь, что это чей-то дневник, а, открыв, видишь только пустые листки.
Клянусь Единорогом, я ненавидел его за это. За одни только нескончаемые белозубые (вежливые, терпеливые, ласковые, заигрывающие, призывные, банальные, сколько же можно…) улыбки его хотелось прикончить на месте.
В конце концов, я не выдержал – и весь мой маленький гомосексуальный мирок рухнул.
Не потому, что одной чудесной ночью я всадил кинжал в доброе, щедрое и любвеобильное сердце Д. Нет, я просто не выдержал – и связался с Джулианом через Козырь. Прошлой ночью меня все время кто-то пытался достать, и я замучился блокировать бесконечные попытки Контакта. Утром же у меня не возникло и мысли о том, что это мог быть кто угодно – не обязательно он.
Но, конечно же, улучив днем редкий момент полного одиночества и схватив Карту Джулиана, я тут же напустил на себя совершенно холодный вид, хотя внутренне был готов заскулить, как скулить дворовый пес, завидев обожаемого хозяина.
- Привет.
- Привет, - отозвался Джулиан. – Хорошо, что ты вышел на связь.
- Вчера это был ты?
- И я, и Жерар – по очереди, да и не только мы. Куда ты подевался?
Гром и молния… У меня засосало под ложечкой, едва я увидел его глаза. Он стоял рядом со своим шатром в лагере, в своих знаменитых белых доспехах, волосы были стянуты в хвост. Я, в общем-то, мог бы уже ничего не говорить, а только смотреть на него. Жадно таращиться на его густые ресницы (они у него как у девчонки, длинные и загибающиеся, мы с Жераром всегда подтрунивали над этим, в дешевых любовных романчиках обычно пишут про тени, которые ложатся на нежные щеки под такими ресницами…), черную прядку, выбившуюся над ухом, едва заметные морщинки на переносице (сосредоточен, устал, немного раздражен…)… Мне бы хватило этого.
Почему не сказать ему сейчас все, как есть?
Как же. Вместо этого я, демонстративно медленно взяв бутылку с вином, отпиваю глоток и философски отвечаю:
- На свете есть множество мест, куда можно подеваться.
Ах, как я собой в тот момент загордился!
- Это понятно, - терпеливо сказал Джулиан. – Но тебя искал Рэндом. Во-первых, будет прием, все уже съезжаются. Во-вторых, он хотел, чтобы вы с Жераром сделали что-то на благо внешней политики Амбера. Ведь сейчас ты ничем не занят, а Жерар скоро вернется в замок…
- Да, ты уже говорил мне об этом.
- О чем?
- О том, что я сейчас свободен. Правда, сделал акцент на том, что я – распоследний бездельник в Амбере, - я снова глотнул вина.
Джулиан удивлено приподнял одну бровь.
- В каком смысле?
- В самом прямом.
- Каин, у тебя какой-то странный тон. Такое чувство, будто тебя что-то гложет. Ничего не случилось? Я несколько не понимаю, о чем ты.
Я хотел было ответить ему еще что-то очень резкое, но не успел продемонстрировать все свои актерские способности – позади меня дверь скрипнула, и в спальню кто-то вошел.
Кто именно – я сразу понял по расширившимся глазам Джулиана.
Реагировать нужно было немедленно; я дернулся, отчего пролилась часть содержимого моей бутылки, рявкнул: «Поговорим позже!» и хлопнул ладонью по его Козырю, обрывая Контакт.
Одно другого не легче. Обернувшись, я обнаружил, что – хвала Единорогу! – Д. был одет в костюм для верховой езды. Это было просто прекрасно, учитывая, в каком виде мы обычно здесь ходили.
- Кто это был? – спросил он. – Здесь, в воздухе?
- В воздухе?
- Ну да. С кем ты разговаривал?
- Гмм… Ну, помнишь, я рассказывал тебе о том, что этим способом мы с моими родственниками связываемся друг с другом.
- С родственниками? Это был твой…?
- Это был мой брат.
- Брат? – повторил Д. Что-то в его тоне было такое, что мне сразу не понравилось.
- Да, ты правильно понял мои слова, юнга. Мой брат.
Он вздернул бровь, точь-в-точь как Джулиан несколько мгновений назад… И от этого мне стало вдруг тоскливо.
- Интересно…
В его глазах заплясали огоньки, а я почувствовал раздражение от тоски, непонятной и усиливающейся.
- Не надо на меня так смотреть.
В комнате определенно что-то происходило, и нужно было это остановить...
- Как? – переспросил Д., подходя ко мне и опускаясь на колени. – Твой брат не смотрит на тебя ТАК? В чем же дело? Я буду смотреть, и не только смотреть…
Его ладони заскользили по внутренней поверхности моих бедер, я машинально развел колени в стороны и откинулся на спинку стула. Скорее всего мы уже никуда не поедем… Черт… ЕГО пальцы поднимались все выше. Я видел, как под потолком кружилась муха… Потом судорожно вдохнул, почувствовав на себе его теплые, влажные губы… Мне нужно было что-то сказать, нужно было, но я раздумал. Меня затягивало в воронку, все глубже и глубже… Вода сомкнулась над моей головой, и мне было не выплыть…
Закатное солнце наполнило нашу спальню ярким огнем. Мягко колыхалась легкая штора на раскрытом огне. На полу валялись детали несчастной одежды. Я лежал среди вороха истерзанных простыней, пропахших нашим потом и сексом. Мысли вяло крутились вокруг предстоящего разговора с Джулианом. Хотелось курить. ОН сидел в изножье кровати, взъерошенный и усталый, и допивал мое вино.
Скосив глаза, я привычно нашел на груди Д. тонкий белый шрам, прямо рядом с соском. Конечно, шрамов было достаточно. Но этот был для меня памятным. Когда-то, в зыбком и далеком детстве, которого, скорее всего, не было, Джулиан тайком стащил один из моих кинжалов, чтобы поиграть. Помню неимоверное количество крови на его беленьком костюмчике, огромные от ужаса, небесные глаза королевы Рилги на бледном лице, издевательский смех Корвина, собственное негодование. Маленький худенький мальчик смотрит на меня и молчит, пока его бинтуют. Отец ухмыляется и говорит Рилге, что его детей не так-то просто убить, и чтобы она успокоилась.
Ну что ж… Одного моего брата убить оказалось достаточно трудно – но возможно… А шрам у Джулиана остался, и он есть даже здесь, у его двойника.
- Расскажи мне о своем брате. Он во всём похож на меня? – спрашивает Д. после долгого молчания.
Я понимаю, что больше не выдержу, встаю и начинаю одеваться. Он следит за моими действиями и, кажется, впервые за все время становится неотличим от моего Джулиана. Но уже поздно. Хватит уже ходить по доске...
Я не услышал его голос даже тогда, когда взялся за ручку двери и вышел наружу.
В Амбер я попал с помощью Жерара, который уже был там.
- Джулиан сказал, что хочет поговорить с тобой, - сообщил он, недоверчиво оглядывая меня со всех сторон. – Но связываться через Козырь отказался наотрез. Что случилось? И где тебя носило?
Мне не хотелось посвящать Жерара во все случившееся. Он, конечно, знал про голубоглазых парнишек, случавшихся в портовых борделях. Знал – и молчал, мой верный брат, ни слова мне не говорил… Но я не был уверен в том, что узнай он про двойника Джулиана, я не оказался бы тут же скрученным и отправленным в психлечебницу, ну хотя бы даже и в ту, где находился Корвин в свое время. Колдуны в нашей семье имеются, сумасшедшие тоже попадались, не хватает только меня для общей картины.
- Да так… - я попытался сказать это таким образом, чтобы сразу стало ясно – все это время я пил в самом паршивом кабаке самой дальней Тени. – Ну, понимаешь, развеяться нужно было…
Его взгляд не становился менее подозрительным, и я подумал, не мог ли Джулиан рассказать ему о том, что видел при последнем нашем разговоре.
- Ладно, это твое дело, - сказал, наконец, Жерар, и мне несколько полегчало. Я был очень к нему привязан, и мне не хотелось еще и его втягивать во все это. - Тебя здесь искали все, кому не лень. Скорее всего, нам придется плыть в Дейгу. Рэндом хочет с тобой пообщаться на этот счет, так что давай, двигай, курс на юго-юго-запад.
Я послушно взял заданный курс и первым делом, как самый несознательный амберит, отправился искать не короля, но Джулиана.
Он нашелся в своих покоях – как всегда отстраненный и спокойный до безобразия.
- Видишь ли, Джулиан, - начал я, - есть в одной Тени местечко, где я бываю регулярно. Там отличная выпивка, и я отправился туда, чтобы расслабиться…
- Да, - кивнул он. – Как называется это место? Мне интересно, где можно встретить моего двойника.
- Да я даже не помню. Ты знаешь ведь, как это бывает… Мы отдыхали, а потом я немного перебрал… Да я сам чуть концы не отдал, когда увидел его, я подумал, что это ты нашел меня.
Я нес какую-то околесицу на предмет того, что не мог не поговорить с двойником моего брата, всегда же интересно, насколько Теневые двойники отличаются от нас, ну и потом мы еще немного выпили, бла-бла-бла…
Уже через минуту меня начало воротить от собственной глупости.
Джулиана, видимо, тоже, потому что он скрестил руки на груди (три тысячи чертей, сколько раз я целовал эту грудь, и сколько раз эти руки ласкали меня…) и попросил меня заткнуться.
- Каин, - начал он, - это все звучит неубедительно. Полагаю, ты понимаешь, что сейчас время междоусобиц уже кончилось, и мы все стараемся заново научиться доверять друг другу.
- К чему ты клонишь? – спросил я.
- К тому, что для меня это все подозрительно. Я помню, как ты долгое время разыгрывал собственную смерть, я помню твой «труп», и как ты прослушивал Козыри – в общем, вел свою игру, не предупредив ни меня, ни Жерара…
Я себя очень нехорошо почувствовал. Так бывает, когда тебе неожиданно бьют в лицо… И ломают нос. Слезы на глазах, кровь размазана по лицу, тупая боль…
- Ты хочешь сказать… - начал я деревянным голосом и понял, что мне не хватает воздуха, чтобы это все выговорить. – Ты хочешь сказать, что я… Что я замышляю что-то против Амбера? Что я, мать твою, предатель?!
Видимо, выражение лица у меня было такое, что Джулиан побледнел и подался назад, опершись на стол.
- Каин, послушай. Во-первых, незачем вспоминать мою мать, - тихим голосом сказал он. – Во-вторых, я хочу сказать только…
Я ударил его резко, без замаха, врезал ему с правой, отчего он завалился спиной на стол, а потом скатился с него. У меня стучало в висках. Воздух вокруг стал тяжелым, будто стены сдвинулись и сдавили меня со всех сторон.
Я мог бы пропустить это мимо ушей… От кого угодно… Я бы просто вызвал на дуэль, или прирезал бы… Но только не он. Только не Жерар, и только не Джулиан. Почему? Почему?! Ведь это я тогда сдал всю рыжую коалицию, отказавшись участвовать в их заговоре! Ведь это я убил Бранда! Это я не дал этому шизофренику уничтожить нас всех, уничтожить Амбер! Ведь тогда мы были заодно… Между нами не было тайн, никогда, а теперь…
А теперь я поднял на него руку. Никогда, за всю нашу жизнь, я не дрался с ним. Ни с Жераром – что было… Гм-м, понятно – ни с ним. Мы сохраняли тесные и очень близкие отношения долгое время, даже во время семейной свары за трон мы умудрялись оставаться друзьями. Я столько времени искал его образ среди тысяч недоделанных Теневых образов, а только что ударил его. Ударил его в лицо, совершенством которого там долго и утомительно восхищался.
Я повернулся и на негнущихся ногах вышел из его покоев.
В висках продолжало пульсировать. До Рэндома я так и не дошел. В коридорах, по которым я болтался, как висельник, меня обнаружил Блейз. Все закончилось тем, что мы с ним забаррикадировались в одном из наших винных погребов. Все, что было дальше, представляется мне в неверном свете полупотухшего факела полнейшим бредом.
Я стучал по перевернутому бочонку кулаком и жаловался, что мне не доверяют. Потом руке стало больно, и я с удивлением обнаружил, что костяшки на ней распухли. Блейз сидел почему-то уже в моей треуголке, сдвигал ее на затылок, отчего она все время падала, и наливал еще рома. Стены качались. В ушах стоял гул. В дверь кто-то ломился. Мы куда-то шли в обнимку, Блейз исполнял роль бакштага, потому что идти нормально я не мог – все время падал на стены. В одной из гостиных Блейз-таки свалился, вместе с французским столиком и пепельницами. Попытки его поднять привели к тому, что я упал тоже. Кажется, мы горланили песни. Еще, кажется, мы распугали каких-то приглашенных на торжество мелких дворянчиков. Кажется, Блейз с кем-то из них подрался. Потом нам встретился Жерар. После этой встречи я оказался в своей спальне с сильно ноющей головой. Лицо вроде бы не было повреждено… Рядом со мной сидел Джулиан и говорил что-то, похожее на просьбы о прощении. Это было настолько неправдоподобно, что я пытался хлопать себя по щекам, чтобы проснуться. Джулиан отводил мои руки в стороны. Его скула была разбита. Черт меня дери, а вдруг я сломал ему нос? Сломал?... Или нет?... Я хотел проверить, но он по-прежнему держал мои руки. Мне пришлось вырваться и схватить его за волосы. С наслаждением вцепиться в его густую черную гриву. Он пытался возражать. Бесполезно. Я полез к нему с поцелуями и преуспел в этом. Правда, пришлось держать его за волосы. Я впивался в его рот с лихорадочностью безумца. Потом почему-то я оказался на полу. Возможно, Джулиан оттолкнул меня. Оттолкнул… Назвал предателем… Черт… Мне нужно встать… Я целовал его. Теперь я знаю, каков он на вкус. Я запомнил его дыхание. Теперь он будет ненавидеть меня до конца своей жизни. Три тысячи чертей, я целовал собственного брата…
Я уснул прямо на ковре. Проснувшись, обнаружил на нем лужу блевотины. Это вызвало у меня бурю возмущения. Ненавижу блевотину. Слуги!! Убрать все к чертовой матери!! Иначе я всех вздерну на рее!! Каким-то непонятным образом уже наступил вечер следующего дня, а с ним и торжество. В коридорах сновали сплошь незнакомые мне лица. Я кое-как привел себя в порядок, правда, не брился – это грозило опасностью, - и отправился на поиски Блейза. Некоторое время мы похмелялись у него в покоях. Затем я вспомнил, что Винта Бейл должна была быть на этом приеме. Это повергло меня в состояние панического ужаса. Она ведь считалась моей официальной любовницей, а между нами все еще не было никакого секса, да и о чем вообще можно говорить сейчас, когда я уже поцеловал Джулиана?
Действительно, о чем вообще можно говорить, когда недавно я ударил его?
Мы с Блейзом добрались до Тронного Зала самыми последними. Там уже звучала музыка, дамы в декольтированных платьях жеманились и строили глазки кавалерам, Рэндом успешно изображал гостеприимного монарха. Когда же этот маленький мерзавец смог стать таким серьезным и величественным? Сколько себя помню, всегда хотел его убить. И до сих пор не могу поверить в то, что все изменилось…
В Зале из всей нашей семейки не хватало только Корвина, насколько я мог заметить. Блейз куда-то подевался, и я пристроился к Жерару, который сжалился надо мной и подозвал официанта с бокалами вина. Я выразил мнение, что кружева, шелк и обилие драгоценных камней на нас смотрелись довольно глупо. Жерар со мной согласился, и мы выпили. Потом еще и еще. Потом я увидел, как Джулиан о чем-то разговаривает с Фионой.
Будь я трижды проклят, устало подумалось мне. Вокруг стало как-то гадко. С Фионой. Он держал ее за руку. Ей бы поступить, как обычно – сказать что-нибудь едкое, выставить его полным дураком. Это я выставил себя дураком сегодня. Или вчера?... Нет, она стоит и улыбается ему. Милая, а тебя не смущает его разбитая физиономия?... До чего же все глупо. Нельзя жениться на сестрах, слышишь, осел, нельзя!
Вино во всех бокалах заканчивалось с катастрофической скоростью. Кажется, официанты убегали от меня с ужасом в глазах. Потом вдруг оказалось, что Винта уже висит на моей руке. Я заловил официанта и приказал ему найти для нас бутылку вина и бокалы, и подать в какую-то из гостиных. В какую?...
Она все время смеялась каким-то отвратительным, визгливым смехом. Ее дорогой парфюм заставлял задыхаться. Плевать. Мне было все равно. Самому себе я напоминал юферс. Ее я все время называл то Верой, то Венерой. Пытаясь налить нам вина, я все разлил на ее платье. Когда мы понимались в ее комнаты, я раза четыре споткнулся и попытался завалиться прямо на нее. Джулиан, который держит Фиону за руку… Мир был каким-то неправдоподобно огромным, мне никак не удавалось угадать, куда именно нужно двигаться… В коридоре я, очевидно, припомнил наши с Блейзом последние посиделки и все-таки упал. У дверей ее покоев мне подумалось, что даму нужно облобызать. Я честно попытался это сделать, но никак не мог попасть, все время соскальзывал губами на щеку, пока она не обхватила мою голову руками и не сделала все сама.
Когда она завела меня в душистый полумрак ее спальни, мне почему-то стало нехорошо. Там, внизу, Джулиан все держал Фиону за руку… Потом у меня появилось ощущение обиды. Я понял, что просто так не смогу ничего здесь сделать, и принялся гасить все свечи. Часть из них просто свалилась на пол. Почему не было пожара?... Сегодня я поцеловал Джулиана. И врезал ему…
- Ты хочешь, чтобы было темно? Это так романтично… Каин, я хочу, чтобы мы все-все узнали друг о друге. Я хочу, чтобы мы стали по-настоящему близки…
Хочешь все обо мне узнать? Винта стояла у окна, но ее силуэт как-то странно уплывал от меня… Я никак не мог сфокусировать на ней зрение. Она почему-то смещалась в сторону. Весь мир смещался в сторону, и мне приходилось держаться за спинку какого-то стула и все время крутить головой, чтобы держать его в одной точке. Палуба уходила из-под ног…
Джулиан… Джулиан… Винта медленно повела рукой, и бретельки ее платья соскользнули вниз по плечам… Лунный свет серебрился на ее коже… Джулиан, черт тебя дери, держит внизу Фиону за руку, а я здесь занимаюсь неизвестно чем!
- Возьми меня, - Винта подошла ко мне, я опять почувствовал ее одуряюще-нежный запах, ее руки были на моей груди, они как змеи заползали под мой камзол, под мой ремень… - Возьми меня… Каин… Любимый…
Я не выдержал и взвыл от мерзостного ощущения жуткой пошлости, и влепил ей оплеуху, лишь бы она, наконец, заткнулась. Потом схватил ее в охапку (хочешь узнать меня?!), и бросил на кровать (сейчас узнаешь! Сейчас все узнаешь…). Она упала лицом вниз и начала как-то жалко извиваться, пытаясь перевернуться, что-то кричала в подушку, но я прижал ее к постели и сделал с ней все, чего она так от меня хотела.
Вспоминать об этом без отвращения к самому себе мне потом было трудно.
Следующим утром я довольно долго притворялся, что сплю. Хотя притворяться особо было не надо – в моей голове гудел и плескался весь мировой океан, его волны с о страшным гулом били о края черепа, и норовили выплеснуться наружу… Но пока я лежал, мне удавалось его сдерживать.
- Я бы назвала тебя животным, Каин, - донесся до меня откуда-то из мутного, плотного тумана голос Винты, довольно противный, надо сказать. – Да-да, не делай вид, будто спишь… Ты животное. Грубое животное. Ты понимаешь, что в таком виде я не могу показаться перед кем-либо, ведь вчера все видели, что мы уходили вместе? Иначе все начнут сплетничать о твоем темпераменте…
Я попытался застонать. Не получилось.
- В дальнейшем у нас ведь все будет без подобных эксцессов? Кстати, тебе придется объясняться с отцом насчет моего лица. Ну ничего, наложим румяна, оденем шляпу с широкими полями… Каин! Ты слушаешь меня?
Я едва открыл глаза. Лопни моя селезенка… Дневной свет нещадно их резал. Мне захотелось умереть – прямо здесь, только бы она замолчала… Мало ей, видимо, было вчерашнего…
- Когда мы увидимся? Ты напишешь мне, как вернешься из Дейги?
Я пытался медленно перевернуться и встать, лишь бы не потревожить океан в своей голове. Оказалось, что я даже частично одет… Невероятная женщина… В ней, часом, не было амберской крови?...
Она сидела возле туалетного столика и расчесывала свои длинные светлые волосы. На ее вспухшей щеке горела моя пятерня. Я промычал что-то не вполне понятное, пробрался в ванную комнату, цепляясь за стены, и там меня вырвало.
Вечером мы с Жераром сидели в библиотеке, он поил меня разбавленным вином. Оказалось, что только я один вчера оказался в таком непотребном виде, хитрюга Блейз чинно провел вечер вместе со всеми, развлекая гостей.
Я честно посетовал на то, что и утром, и вечером бываю в одинаковом пьяном состоянии, и что мне это надоело. Жерар сочувственно кивал, и рассказывал о том, что барон Бейл отбыл сегодня днем в необъяснимой спешке, ни он, ни его дочери лично не виделись ни с Рэндомом, ни с Виалой, а оставили письменное прощание.
- На то были причины, - сообщил я.
- Ничего, все рассосется, - утешительно сказал Жерар. – Завтра поднимем паруса и выйдем в море.
Тут нас нашел Джулиан. Он был немного взволнован (взволнован? Джулиан?!) и хотел со мной поговорить. Я застонал и начал отказываться. Почему, черт меня дери, мы всегда общаемся только втроем? Почему Бенедикт не нашел меня этим вечером и не захотел поговорить со мной? Жерар попытался было уйти, но я оказался проворнее и первым выскочил из библиотеки.
Слышать от Джулиана слова понимания, затем извинения, затем – убеждения в том, что все это дикость и ничего не получится, было выше моих сил.
Я ушел в свои покои и немного поспал. Проснулся, когда едва начало светать, посидел над мореходными картами… Когда я решил пойти что-нибудь перекусить, дверь вдруг сама собой открылась.
Я рефлекторно схватился за кинжал, но на пороге увидел Джулиана. Он был в своем зеленом халате, и, судя по растрепанному виду, тоже только что встал.
- Я всю ночь думал, с какими словами к тебе придти. И вдобавок, боялся, что кто-нибудь услышит скрип двери, - пояснил он шепотом. – Почему ты меня избегаешь?
Он по-прежнему был в каком-то несвойственном ему волнении. Я хотел было ответить, но увидел, как он запирает дверь на ключ.
- Чтобы никто не помешал.
- Джулиан, ты…
- Нет, подожди. Послушай меня.
Он подошел ко мне так близко, что я затаил дыхание. В неверном свете свечи, смешанном с зеленоватым рассветом за окном, его небесные глаза казались бездонными. Скула опухла и грозила обернуться обширным синяком.
- Я обидел тебя, - скороговоркой проговорил он. – Прости меня. Я усомнился в тебе. Я наговорил ужасные вещи тогда. Это недопустимо. Я не знаю, почему я решил, что ты замышляешь что-то против Амбера. Я повел себя глупо. И в тот раз, тогда – помнишь? - если мои слова показались тебе резкими, если они обидели тебя, отчего ты даже был вынужден отправиться в Тени, прости.
Он опустил глаза. Я смотрел на тени, которые ложились на его щеки от ресниц… Потом он снова посмотрел на меня.
- И… - нерешительно начал он. – И еще. Я не знаю, помнишь ли ты…
- Я помню! – запротестовал я, опомнившись. – Это был бред сумасшедшего. К черту все! Забудь.
- Не забуду, - еле слышно произнес он перед тем, как прижаться к моим губам.
Это произошло настолько быстро, что я не успел опомниться.
Его губы были твердыми и упрямыми, хотя и несколько неуверенными.
Он прильнул ко мне так тесно, что было слышно, как бьется его сердце.
Или это мое сердце рвалось из груди от невозможной нереальности происходящего?...
Комнаты заливал свет восходящего солнца, а мы не могли остановиться…
Я ощущал только его требовательный, жесткий рот.
Он был мой, весь мой, абсолютно весь…
Я чувствовал его каждой своей клеточкой.
Мира вокруг нас больше не было. Весь мир был сейчас только между нами.
Нет. Весь мой мир сейчас уместился в нем одном.
Он обнял меня, прижался щекой к моей щеке, что-то зашептал на ухо.
От его горячего дыхания у меня побежали мурашки.
Какой он теплый…
- Ты же знаешь, что я никогда и ни к кому не был так привязан, как к тебе…
Говорить было не нужно. Сейчас все слова казались картонными.
Конечно, мысли о Фионе не покидали меня ни на минуту.
Но я ни за что бы сейчас не спросил о ней.
Мы стояли так целую жизнь…
В дверь постучали, и голос слуги сообщил, что принц Жерар уже готов и просит, чтобы я поторопился. Он будет ждать меня внизу, в Главном Зале.
Пришлось ответить, что скоро буду.
Я осторожно коснулся кончиками пальцев его вспухшей скулы. Потом дотронулся до этого места губами. Он чуть поморщился.
- Больно?
- Немного.
- Извини меня за это, Джулиан. Я… Меньше всего на свете мне бы хотелось причинять боль именно тебе.
- Я сам напросился. Нужно было вызвать меня на дуэль.
- Ты сдурел. Никогда в жизни.
Сейчас его глаза не были ледяными. Они напоминали теплую воду в морской лагуне.
Наверное, он видел все, что было написано у меня на лице.
- Каин…
Мне хотелось целовать его всего. Мне хотелось… Будь проклято время, которого у меня нет…
- Мне нужно собираться.
- Слушай, я должен сказать тебе, - быстро заговорил Джулиан. – Я не уверен, что в дальнейшем я смогу говорить об этом… Хотя нет, это все не то. С тобой я могу говорить обо всем. Ты, наверное, думаешь сейчас о Фионе… Что за черт, конечно же, думаешь. Так вот. Ты для меня – нечто большее, чем она. Я хочу, чтобы ты знал это. Я сейчас несу какую-то чушь, но все равно, выслушай меня. Я боюсь, что когда мы отсюда выйдем, то все разрушится. А мне не хочется, чтобы все… Чтобы все прекратилось. Я не совсем уверен, что это не глупость, но все же… Когда ты вернешься… Ведь мы… - он тщательно подбирал слова. – Мы с тобой сможем…
- Если ты захочешь, - постарался сказать я как можно более будничным голосом, - можем поохотится вместе. Или возьму тебя на корабль, отправимся в какую-нибудь экзотическую Тень…
- Тебе не кажется, что мы сейчас похожи на двух кретинов? – спросил Джулиан и вдруг смущенно улыбнулся.
Я погладил его по голове и сказал, что похожи, еще как.
Потом я оделся, собрал со стола кое-какие бумажки в дорогу, и мы осторожно выбрались в коридор.
Не было прощальных жестов, объятий, или еще чего-то. Джулиан просто стоял и даже не смотрел на меня, теребил в руках мою треуголку.
- Ты осторожнее, я ее надеть хотел, - сказал я. – Не отрывай мне плюмаж.
- А, да, извини…
Он по-прежнему выглядел смущенным. Потом нахлобучил треуголку мне на голову, подергал ее за концы.
- Только не надо сейчас смеяться, - предупредил он меня и снова улыбнулся.
- Ничего смешного. Черт возьми, да амберские принцы просто не могут выглядеть смешными!
Нас застукала Льювилла, вышедшая в коридор на голоса, и Джулиану пришлось спешно отступать в свои покои. Он успел пожелать мне попутного ветра…
Я спускался по лестнице и старался сдержать собственную, наверное, довольно глуповатую улыбку.
Еще никогда все вокруг не казалось мне настолько прекрасным…
Если я сейчас проснусь, и окажется, что я просто бредил во сне – я умру.
Меня мало волновал тот факт, что Джулиан приходился мне братом.
Когда он смущается, то становится похож на того мальчика из несбыточного прошлого. Прошлого, которого не было…
- Ты сияешь, как начищенный пятак, - сообщил мне Жерар, увидев мою счастливую физиономию. – Это с чем связано? С ночью без выпивки?
- Братишка, братишка, - Я похлопал его по плечу. – Братишка…
Мы направлялись в порт.
Словарь морских терминов:
боцман – на судне: лицо младшего начальствующего состава, которому судовая команда подчинена по хозяйственным работам.
фрегат – военный парусный трехмачтовый корабль
шкипер – на морских судах: лицо, ответственное за палубное имущество.
протянуть под килем – вид наказания в английском флоте в XVIII веке
хождение по доске – вид казни. Осужденного заставляли идти по не прибитой доске, один конец которой вдавался в море.
бакштаг – натянутый канат, поддерживающий мачту с кормовой стороны.
рея – поперечный брус на мачте, к которому прикрепляют паруса.
юферс – блок для натягивания каната.
Автор: Морана
Название: «Агония»
Фэндом: «Хроники Амбера»
Бета: deja
Жанр: слэш, romance
Пейринг: Каин/вымышленный персонаж/Джулиан
Рейтинг: R
Саммари: последние несколько недель из жизни принца Каина.
Дисклеймер: герои не мои, ничего с этого не имею.
Предупреждение: сцены насилия, ненормативная лексика.
Авторские примечания: спасибо всем, кто проявлял участие и вдохновлял. Cseaz, тебе – отдельная благодарность за помощь и внимание.
читать дальшеКак я ни старался успеть, но Теневая буря накрыла-таки меня в пути. Я скакал как проклятый, но все равно был вынужден остановиться в каком-то захудалом придорожном трактире; он находился в одном месте, в наличии которого я не сомневался, но названия не знал. Я был не в самом лучшем своем состоянии, чтобы бороться со штормящими Тенями.
Спешившись и сунув конюху несколько монет, я прошел внутрь, ощущая, как болит моя голова, и песок скрипит на зубах. Мерзко. С утра сегодня все было мерзким: брюзжащие бегманские вельможи, которых Рэндом три часа водил по замку, выпивка, которая быстро закончилась, потому что мы с моим боцманом почему-то оказались не в «Кровавом Билле», а в каком-то другом отвратительном заведении, наконец, внезапный отъезд Джулиана, как всегда – в полном молчании.
Он даже не пожелал говорить со мной через Карту, обронив единственную фразу о том, что, дескать, только я сейчас сижу в Амбере без дела.
Когда я сообразил, что надо было нанести визит Винте Бейл (или скоротать время вместе с Блейзом в одном из наших винных погребов – что было бы предпочтительнее), было уже поздно. Я мчался сквозь Тени, обещая себе быть в следующий раз таким же каменным, равнодушным нахалом.
Сейчас мне было жизненно необходимо промочить горло. Рррром!
Три тысячи чертей, в этой забегаловке есть ром?
Я поинтересовался об этом у бармена, который за стойкой вытирал пивные кружки. Он как-то вяло отреагировал на мои слова и процедил сквозь зубы что-то похожее на просьбу подождать, пока он закончит.
Мне ром был нужен срочно. Немедленно, или я сейчас выколю ему левый глаз, прямо здесь, при всех, а потом посмотрим, смогут ли от меня уйти остальные!
Странный сегодня день – все происходит само собой. Мои руки совершенно самостоятельно схватили паршивца за рубашку и выволокли его на стойку. После чего один мой кортик своим кончиком смотрел в его выпученный глаз, а второй впился в дверной косяк рядом с ухом местного вышибалы, который даже не успел встать со своей скамейки.
Вокруг, конечно же, воцарилась полная тишина, потом бармен задушено хрюкнул, что сейчас все будет – как всегда. Народу было порядочно, но меня никто не остановил, когда я с ним развлекался. Почему в дальних Отражениях такая скучная публика? Почему мне никогда не дают возможность продемонстрировать, насколько я хорош в ближнем бою?
Черт подери, мерзко!
Усевшись за грубый столик в самом углу, я не обратил большого внимания на качество напитка. Годы дальних плаваний… Правильнее сказать, конечно, будет сотни лет… Ну, принципиального значения это не имеет, в любом случае, возможно, у меня просто плохой вкус; есть в нашей семейке пижоны, способные часами рассуждать о выдержке и вкусовом букете, но тысячи портов, в которые я заходил, сделали меня более сговорчивым.
Кроме меня, в трактире сидели какие-то бородатые ремесленники, пьющие пиво из глиняных кружек, два непонятных субъекта в черных плащах и при оружии, мрачно молчавших возле окна, и несколько грязных и запыленных дорожных бродяг.
Паршивая скука. Чем больше я выпивал, тем больше раздражался и все вспоминал голос Джулиана, перекатывал его слова на языке.
«Каин, в Амбере сейчас только ты свободен. Даже у Флоры есть дела…»
Глаза – об их небесно-голубой лед можно разбиться. Я бы засмеялся, да только не хотелось.
Я давно разбился. Но не надо говорить со мной ТАК.
Первую половину бутылки я выпил почти залпом. Ром привычно обжег мне горло, но мои пальцы совсем перестали дрожать, а в мозгах прояснилось. Сейчас я мог себе позволить недельку-другую расслабиться и побыть в Амбере – Жерар буквально на днях вышел в море и сейчас был в южных водах; часть моей эскадры была на время отдана под его командование, часть дрейфовала в районе Бегмы, а еще несколько фрегатов стояли в Амберском порту. Ни от Рэндома, ни от Бенедикта я слова не услышал о том, что пытаюсь откосить от амберской обороны. Какого ж дьявола Джулиану понадобилось говорить мне такое, ведь он же должен был догадаться, что его слова меня заденут?!
От размышлений меня отвлекла дама, решившая составить мне компанию. Она была еще молода и, вероятно, привлекательна, но уже сильно бывшая в употреблении. И сильно пьяная.
- Сэр, не найдется ли у Вас огоньку?
- Не найдется.
Темно-рыжая масса ее давно не знавших расчески волос была собрана в подобие прически. Полуистертое бархатное платье не скрывало, даже наоборот – отправляло на свободу пышный бюст. Глаза неопределенного цвета пытались смотреть томно, но выходило ужасно.
И почему именно ко мне?...
- Тогда угостите даму выпивкой.
- Не угощу. Убирайся отсюда.
- Ты очень опасен, - она улыбнулась усталой, рабочей улыбкой. – Мне нравятся опасные мужчины.
…Разрази меня гром, почему он ни слова не сказал мне перед отъездом, а потом смотрел на меня ТАКИМИ глазами?!...
- Может быть, скоротаем вечерок вместе?
Я посмотрел на нее, всю какую-то разобранную и затасканную, и испытал некое подобие жалости. Здесь было бы уместным вспомнить некоторых романтиков из нашей семьи, питавших слабость к падшим женщинам… Но нет, только не я. Увольте. В моей жизни было достаточно портовых шлюх и гонореи.
- Нет. Твои услуги не стоят моих денег. Я допиваю свой ром и ухожу.
Она еще некоторое время смотрела, как я пью, потом пожала плечами и удалилась пытать счастья с мрачными вооруженными субъектами.
Прикончив бутылку, я взялся за кисет и набил трубку. Наверное, мне просто нужен был повод. Чтобы сделать то, о чем давно думал. Черррт… Хорошо. Я дойду до конца.
Когда стало ясно, что буря укатилась в неизвестном направлении, я поднялся (чуть не уронив столик), оставил еще пару монет и двинулся на выход. Меня слегка штормило – но только слегка. Я был в норме.
Об этом, видимо, не догадывались трое из грязных бродяг, которые двинулись следом за мной, решив воспользоваться моим состоянием. Они не учли силу гнева амберского принца, которого хватают за руки и пытаются оглушить ударом по голове. Мерзавцы! Иного человека ведь могли и покалечить. Я оставил их лежать в придорожной канаве, а сам отправился дальше.
Копыта моего коня стучали по дощатому мосту через речку… Не слишком люблю сухопутное путешествие через Тени, но сейчас это было вынужденной мерой безопасности. Небо несколько раз меняло свой цвет… Леса с гибкими сине-черными цветами в человеческий рост сменились выжженной пустошью, а та в свою очередь – стальным каньоном… Вокруг меня простиралась темно-зеленая звездная ночь, в один момент вдруг ставшая серым пасмурным днем… Я ехал сквозь хрустальную пелену дождя… Мимо города мертвых с обвалившимися, странными статуями…
Я добрался до места, когда яркое оранжевое солнце опускалось к горизонту на бледно-фиолетовом небе. Я насквозь пропылился и устал, потому что пробираться через Тени после шторма – не самое легкое занятие на свете.
Это очень романтичная Тень. Огненно-рыжие солнечные лучи всегда создают впечатление, что сейчас закат, и это настраивает на беседы у камина, алое вино в бокалах, страстные признания и прочую чепуху.
В такой обстановке трудно не думать о том, о чем подумал я, когда увидел, что Д. встречает меня возле самых дверей своего дома.
Белизна его рубашки резко контрастировала со смоляной чернотой длинных волос, распустившихся по плечам. Голубые глаза и уголок красиво очерченного рта усмехались. Я спешился, взглянул на него, и тут же устыдился собственной дорожной грязи. На фоне его совершенного великолепия она было особенно заметна.
- Полагаю, горячая ванна будет сейчас очень кстати, - сказал Д. и с улыбкой поманил меня внутрь дома. Я вошел – и пути назад больше не было.
Через некоторый промежуток времени я лежал в горячей воде, потягивал виски и изучал потолочные балки. От количества выпитого спиртного было уже немного трудно двигать глазами, но я все еще был в норме. Я почти не волновался – выпивка изгнала все мое волнение, но было как-то странно. Хотя давно стоило привыкнуть к ощущению этой странности…
Когда я выбирался из ванны, то поскользнулся, расплескал по полу значительную часть воды, но устоял на ногах. Ничего. Я бывал и не в таких переделках.
Меня даже хватило на то, чтобы надеть чистую одежду и добраться до столовой.
Некоторое время мы с Д. сидели за дубовым столом друг напротив друга и поглощали ужин. Он говорил что-то об охоте, о последних сплетнях, которые просачиваются из городка, а я со змеиным хладнокровием отмечал все его недостатки. Глупые усмешки, по-женски плавные движения рук, мерзостные фразы вроде «забавный парнишка» и «откушал десерт», привычка пощипывать мочку уха, вспоминая те или иные события, и встряхивать головой, откидывая волосы назад.
Пускай. Мы прикончили еще одну бутылку вина, и я перестал обращать внимание на такие мелочи. Тянуть больше было нельзя, поэтому я попытался выбраться из-за стола, и чуть не уронил свой бокал, Д. пришел мне на помощь, а дальше все куда-то поплыло.
Не помню, кто кого начал целовать первым… Помню только шорох лихорадочно снимаемой одежды. Помню звон разбитой посуды, когда я сметал тарелки со стола прямо на пол. Помню его горячую, упругую тесноту и собственные яростные толчки, помню, как он стонал и вскрикивал, помню его длинные пальцы музыканта, вцепившиеся в столешницу…
Затем мы куда-то переместились, видимо, в спальню… Кажется, меня сильно мучил вопрос, куда делись все слуги?... В спальне оказалась огромная кровать, о ножку которой я споткнулся… Все куда-то летело…
Я гладил его лицо своими ладонями… Никогда еще они не казались мне такими грубыми и большими… Я давился собственной нежностью, целуя его мягкий и податливый рот… Я умирал, чувствуя в своих руках его крепкое, горячее тело… Пожалуйста, только не исчезай, пожалуйста, пусть это будет не моя белая горячка, пусть это будет реальностью… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Я боялся дышать, не мог кричать, боясь, что звуки моего голоса вспугнут горячечный бред, в котором я находился; я жил только его губами, которые плавили мою кожу, оставляя на ней огненно-влажные дорожки…
Несмотря на все свое умение находить подобные Тени, я не стремился специально сделать это… Мы прошли через моря, в красно-черных водах которых жили сверкающие серебром гигантские рептилии с пронзительными голосами, и встали в каком-то крошечном портовом городишке пополнить запасы воды и харчей. Время было спокойное, Бранд больше не являлся мне в каждом встречном человеке, во всех Отражениях прославляли имя амберского короля Рэндома, и в любой лавке, торгующей сувенирами, можно было найти статуэтку Единорога.
В первый же вечер мы отправились кутить и вместе с моим шкипером, по кличке Рваное Ухо, решили обойти все местные таверны, и в каждой из них выпить – кто быстрее свалится. События того вечера, который вдруг превратился в утро, я помню довольно-таки смутно. Джонни Рваное Ухо сдался первым и был оставлен мной в каком-то убогом борделе отсыпаться. Меня продолжало тянуть на подвиги. К вечеру следующего дня я обнаружил себя на приличном расстоянии от города, на морском берегу в компании неопознанных мужчин и одной женщины. Все они вповалку спали возле истлевшего костерка, а я почему-то стоял, полностью одетый, по колено в воде, размахивал треуголкой и орал что-то невразумительное.
Потом вылез на берег, вылил воду из сапог и осмотрелся. Стены города едва виднелись слева, а справа начинались нагромождения поросших травкой валунов, за которыми высилась одинокая скала, вдававшаяся в море. Я подумал и решил, что надо бы вернуться к своим ребятам и плыть отсюда к чертовой матери, а когда с трудом вылез на валуны, увидел всадника.
Он гарцевал передо мной на огромном черном коне, и ветер раздувал его белый плащ. Я подумал тогда, что помешался. Невозможно было видеть его черные длинные волосы и холодной голубизны глаза – и соображать, что это лишь двойник Джулиана. В себя я пришел только, когда он заговорил со мной. По его мнению, я был благородного происхождения, и он беспокоился, не ограбили ли меня те проходимцы. Удостоверившись, что нет, он рассмеялся и предложил мне отправиться к нему, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть перед возвращением на корабль.
Это потом я понял, зачем ему это все было нужно, но в том момент я чувствовал себя так, будто меня протянули под килем, что не способствовало логическому ходу мысли.
Увидев точную копию охотничьего домика Джулиана, я ничуть не удивился.
Я провел у него вечер и следующий день. Он даже позаботился о том, чтобы послать своего человека на поиски моей забулдыжной команды – сообщить им, что я скоро прибуду. Мы пили вино, разговаривали, он показал мне свои владения, и к концу мне начало казаться, что я все-таки сошел с ума.
Потом мы подняли паруса и вернулись в Амбер. А через некоторое время я нашел это место путем обыкновенного путешествия через Тени. Того, кого встретил, я решил называть «Д.» (признаюсь, иногда это означало «дурень»), чтобы не путать с Джулианом. Увидев которого в Амбере, я едва не зашелся истерическим хохотом.
Трудно, конечно, было перед ним делать вид, что все в порядке. В то же время не давали покоя всякие гадкие мыслишки, что так и лезли в мою голову.
Конечно, в любом порту есть бордели, в которых можно было найти славного голубоглазого мальчика… С копной черных густых волос, ниспадающих на острые лопатки… Иронично изгибающего красиво очерченную бровь, удивляясь. Прикусывающего совершенной формы нижнюю губу, размышляя. Мальчика с руками пианиста – длинными пальцами, узкими запястьями и сильными предплечьями. Мальчика с наглаженной солнцем, нежной кожей…
Но, как вы понимаете, это все было несерьезно. Теперь же я – еще не осознавая того, на что был настроен, но уже предчувствуя развитие событий – кажется, имел все шансы получить желаемое. И будь я проклят, если это было не так!
Нечто странное, но в полной мере отвечающее моим «тайным желаниям», я обнаружил потом. Вначале были взгляды. Прозрачно-голубые, загадочные, чуть насмешливые, заинтересованные, откровенные, обещавшие все самое запретное и запредельное. Потом к ним прибавились слова – они улыбались мне улыбкой Джулиана, звучали его голосом, и все время намекали на что-то. Затем список дополнился прикосновениями – случайными, легкими, неосторожными, пальцы касались моих пальцев, иногда – волос, а один раз – моей небритой щеки.
Я держался до последнего.
Дальше будет лучше? Или нет?
Я лежал и не шевелился, слушая его дыхание в каких-то дюймах от себя. Сквозь тонкую простыню ощущал тепло его тела. Его великолепного, сильного тела. Потом осторожно встал и добрался до остатков выпивки на столе.
Как, черт возьми, все оказалось просто…
Я решил, что если Джулиан сейчас спит, то ему снится Фиона. Наверное.
Думать об этом не хотелось. Думать вообще не хотелось…
Я допил то, что оставалось от вина в моем бокале, и вернулся в постель. Давно в моей жизни не было таких ночей… Густых, пряно пахнущих, жарких ночей…
Если бы не скребущее по моей изнанке разочарование, все было бы замечательно.
Да, я был готов смеяться и кричать от удовлетворения, но в то же время мне хотелось рыдать от злой досады.
Плевать. Слышишь? МНЕ ПЛЕВАТЬ.
Следующие две недели были окрашены счастьем – пускай оно и имело горький привкус. Ночами напролет мы занимались сексом. Днем вставали где-то за полдень и лезли в ванну. Чаще всего – с бутылкой вина. Иногда секс случался прямо там. Потом мы завтракали – обратно в постели, либо на веранде, слушая, как чайки кричат в необозримой небесной вышине. После одевались и куда-нибудь ехали – либо катались на лошадях по ЕГО владениям, либо добирались до городишки и обедали там, в какой-нибудь из крохотных таверн, лепившихся рядом с пристанью. Потом возвращались.
Я хотел его все время. Прикосновение к его телу, любое прикосновение приводило меня в состояние исступления. А он только смотрел на меня своими бесстыжими голубыми глазищами, лениво улыбался и начинал расстегивать пуговицы на рубашке, медленно обнажая торс, достойный восхищения самого Микеланджело.
Ночью все повторялось. Я стонал в шепчущую, бархатную тьму только одно имя: «Джулиан!» - и находил в ответ губы Д., горячие и влажные, утешающие мою агонию.
И это был мой рай, мой, только мой; рай, в котором я горел, точно в адском пламени.
Ведь ощущение того, что меня обокрали, не проходило. Д. был чутким, всезнающим, умелым любовником. Он предугадывал мои желания. Он знал все, что нужно было знать… И, черт меня подери, он был пресным, как питьевая вода! Весь, как на ладони. Д напоминал мне тетрадь с хитрым замочком, про которую думаешь, что это чей-то дневник, а, открыв, видишь только пустые листки.
Клянусь Единорогом, я ненавидел его за это. За одни только нескончаемые белозубые (вежливые, терпеливые, ласковые, заигрывающие, призывные, банальные, сколько же можно…) улыбки его хотелось прикончить на месте.
В конце концов, я не выдержал – и весь мой маленький гомосексуальный мирок рухнул.
Не потому, что одной чудесной ночью я всадил кинжал в доброе, щедрое и любвеобильное сердце Д. Нет, я просто не выдержал – и связался с Джулианом через Козырь. Прошлой ночью меня все время кто-то пытался достать, и я замучился блокировать бесконечные попытки Контакта. Утром же у меня не возникло и мысли о том, что это мог быть кто угодно – не обязательно он.
Но, конечно же, улучив днем редкий момент полного одиночества и схватив Карту Джулиана, я тут же напустил на себя совершенно холодный вид, хотя внутренне был готов заскулить, как скулить дворовый пес, завидев обожаемого хозяина.
- Привет.
- Привет, - отозвался Джулиан. – Хорошо, что ты вышел на связь.
- Вчера это был ты?
- И я, и Жерар – по очереди, да и не только мы. Куда ты подевался?
Гром и молния… У меня засосало под ложечкой, едва я увидел его глаза. Он стоял рядом со своим шатром в лагере, в своих знаменитых белых доспехах, волосы были стянуты в хвост. Я, в общем-то, мог бы уже ничего не говорить, а только смотреть на него. Жадно таращиться на его густые ресницы (они у него как у девчонки, длинные и загибающиеся, мы с Жераром всегда подтрунивали над этим, в дешевых любовных романчиках обычно пишут про тени, которые ложатся на нежные щеки под такими ресницами…), черную прядку, выбившуюся над ухом, едва заметные морщинки на переносице (сосредоточен, устал, немного раздражен…)… Мне бы хватило этого.
Почему не сказать ему сейчас все, как есть?
Как же. Вместо этого я, демонстративно медленно взяв бутылку с вином, отпиваю глоток и философски отвечаю:
- На свете есть множество мест, куда можно подеваться.
Ах, как я собой в тот момент загордился!
- Это понятно, - терпеливо сказал Джулиан. – Но тебя искал Рэндом. Во-первых, будет прием, все уже съезжаются. Во-вторых, он хотел, чтобы вы с Жераром сделали что-то на благо внешней политики Амбера. Ведь сейчас ты ничем не занят, а Жерар скоро вернется в замок…
- Да, ты уже говорил мне об этом.
- О чем?
- О том, что я сейчас свободен. Правда, сделал акцент на том, что я – распоследний бездельник в Амбере, - я снова глотнул вина.
Джулиан удивлено приподнял одну бровь.
- В каком смысле?
- В самом прямом.
- Каин, у тебя какой-то странный тон. Такое чувство, будто тебя что-то гложет. Ничего не случилось? Я несколько не понимаю, о чем ты.
Я хотел было ответить ему еще что-то очень резкое, но не успел продемонстрировать все свои актерские способности – позади меня дверь скрипнула, и в спальню кто-то вошел.
Кто именно – я сразу понял по расширившимся глазам Джулиана.
Реагировать нужно было немедленно; я дернулся, отчего пролилась часть содержимого моей бутылки, рявкнул: «Поговорим позже!» и хлопнул ладонью по его Козырю, обрывая Контакт.
Одно другого не легче. Обернувшись, я обнаружил, что – хвала Единорогу! – Д. был одет в костюм для верховой езды. Это было просто прекрасно, учитывая, в каком виде мы обычно здесь ходили.
- Кто это был? – спросил он. – Здесь, в воздухе?
- В воздухе?
- Ну да. С кем ты разговаривал?
- Гмм… Ну, помнишь, я рассказывал тебе о том, что этим способом мы с моими родственниками связываемся друг с другом.
- С родственниками? Это был твой…?
- Это был мой брат.
- Брат? – повторил Д. Что-то в его тоне было такое, что мне сразу не понравилось.
- Да, ты правильно понял мои слова, юнга. Мой брат.
Он вздернул бровь, точь-в-точь как Джулиан несколько мгновений назад… И от этого мне стало вдруг тоскливо.
- Интересно…
В его глазах заплясали огоньки, а я почувствовал раздражение от тоски, непонятной и усиливающейся.
- Не надо на меня так смотреть.
В комнате определенно что-то происходило, и нужно было это остановить...
- Как? – переспросил Д., подходя ко мне и опускаясь на колени. – Твой брат не смотрит на тебя ТАК? В чем же дело? Я буду смотреть, и не только смотреть…
Его ладони заскользили по внутренней поверхности моих бедер, я машинально развел колени в стороны и откинулся на спинку стула. Скорее всего мы уже никуда не поедем… Черт… ЕГО пальцы поднимались все выше. Я видел, как под потолком кружилась муха… Потом судорожно вдохнул, почувствовав на себе его теплые, влажные губы… Мне нужно было что-то сказать, нужно было, но я раздумал. Меня затягивало в воронку, все глубже и глубже… Вода сомкнулась над моей головой, и мне было не выплыть…
Закатное солнце наполнило нашу спальню ярким огнем. Мягко колыхалась легкая штора на раскрытом огне. На полу валялись детали несчастной одежды. Я лежал среди вороха истерзанных простыней, пропахших нашим потом и сексом. Мысли вяло крутились вокруг предстоящего разговора с Джулианом. Хотелось курить. ОН сидел в изножье кровати, взъерошенный и усталый, и допивал мое вино.
Скосив глаза, я привычно нашел на груди Д. тонкий белый шрам, прямо рядом с соском. Конечно, шрамов было достаточно. Но этот был для меня памятным. Когда-то, в зыбком и далеком детстве, которого, скорее всего, не было, Джулиан тайком стащил один из моих кинжалов, чтобы поиграть. Помню неимоверное количество крови на его беленьком костюмчике, огромные от ужаса, небесные глаза королевы Рилги на бледном лице, издевательский смех Корвина, собственное негодование. Маленький худенький мальчик смотрит на меня и молчит, пока его бинтуют. Отец ухмыляется и говорит Рилге, что его детей не так-то просто убить, и чтобы она успокоилась.
Ну что ж… Одного моего брата убить оказалось достаточно трудно – но возможно… А шрам у Джулиана остался, и он есть даже здесь, у его двойника.
- Расскажи мне о своем брате. Он во всём похож на меня? – спрашивает Д. после долгого молчания.
Я понимаю, что больше не выдержу, встаю и начинаю одеваться. Он следит за моими действиями и, кажется, впервые за все время становится неотличим от моего Джулиана. Но уже поздно. Хватит уже ходить по доске...
Я не услышал его голос даже тогда, когда взялся за ручку двери и вышел наружу.
В Амбер я попал с помощью Жерара, который уже был там.
- Джулиан сказал, что хочет поговорить с тобой, - сообщил он, недоверчиво оглядывая меня со всех сторон. – Но связываться через Козырь отказался наотрез. Что случилось? И где тебя носило?
Мне не хотелось посвящать Жерара во все случившееся. Он, конечно, знал про голубоглазых парнишек, случавшихся в портовых борделях. Знал – и молчал, мой верный брат, ни слова мне не говорил… Но я не был уверен в том, что узнай он про двойника Джулиана, я не оказался бы тут же скрученным и отправленным в психлечебницу, ну хотя бы даже и в ту, где находился Корвин в свое время. Колдуны в нашей семье имеются, сумасшедшие тоже попадались, не хватает только меня для общей картины.
- Да так… - я попытался сказать это таким образом, чтобы сразу стало ясно – все это время я пил в самом паршивом кабаке самой дальней Тени. – Ну, понимаешь, развеяться нужно было…
Его взгляд не становился менее подозрительным, и я подумал, не мог ли Джулиан рассказать ему о том, что видел при последнем нашем разговоре.
- Ладно, это твое дело, - сказал, наконец, Жерар, и мне несколько полегчало. Я был очень к нему привязан, и мне не хотелось еще и его втягивать во все это. - Тебя здесь искали все, кому не лень. Скорее всего, нам придется плыть в Дейгу. Рэндом хочет с тобой пообщаться на этот счет, так что давай, двигай, курс на юго-юго-запад.
Я послушно взял заданный курс и первым делом, как самый несознательный амберит, отправился искать не короля, но Джулиана.
Он нашелся в своих покоях – как всегда отстраненный и спокойный до безобразия.
- Видишь ли, Джулиан, - начал я, - есть в одной Тени местечко, где я бываю регулярно. Там отличная выпивка, и я отправился туда, чтобы расслабиться…
- Да, - кивнул он. – Как называется это место? Мне интересно, где можно встретить моего двойника.
- Да я даже не помню. Ты знаешь ведь, как это бывает… Мы отдыхали, а потом я немного перебрал… Да я сам чуть концы не отдал, когда увидел его, я подумал, что это ты нашел меня.
Я нес какую-то околесицу на предмет того, что не мог не поговорить с двойником моего брата, всегда же интересно, насколько Теневые двойники отличаются от нас, ну и потом мы еще немного выпили, бла-бла-бла…
Уже через минуту меня начало воротить от собственной глупости.
Джулиана, видимо, тоже, потому что он скрестил руки на груди (три тысячи чертей, сколько раз я целовал эту грудь, и сколько раз эти руки ласкали меня…) и попросил меня заткнуться.
- Каин, - начал он, - это все звучит неубедительно. Полагаю, ты понимаешь, что сейчас время междоусобиц уже кончилось, и мы все стараемся заново научиться доверять друг другу.
- К чему ты клонишь? – спросил я.
- К тому, что для меня это все подозрительно. Я помню, как ты долгое время разыгрывал собственную смерть, я помню твой «труп», и как ты прослушивал Козыри – в общем, вел свою игру, не предупредив ни меня, ни Жерара…
Я себя очень нехорошо почувствовал. Так бывает, когда тебе неожиданно бьют в лицо… И ломают нос. Слезы на глазах, кровь размазана по лицу, тупая боль…
- Ты хочешь сказать… - начал я деревянным голосом и понял, что мне не хватает воздуха, чтобы это все выговорить. – Ты хочешь сказать, что я… Что я замышляю что-то против Амбера? Что я, мать твою, предатель?!
Видимо, выражение лица у меня было такое, что Джулиан побледнел и подался назад, опершись на стол.
- Каин, послушай. Во-первых, незачем вспоминать мою мать, - тихим голосом сказал он. – Во-вторых, я хочу сказать только…
Я ударил его резко, без замаха, врезал ему с правой, отчего он завалился спиной на стол, а потом скатился с него. У меня стучало в висках. Воздух вокруг стал тяжелым, будто стены сдвинулись и сдавили меня со всех сторон.
Я мог бы пропустить это мимо ушей… От кого угодно… Я бы просто вызвал на дуэль, или прирезал бы… Но только не он. Только не Жерар, и только не Джулиан. Почему? Почему?! Ведь это я тогда сдал всю рыжую коалицию, отказавшись участвовать в их заговоре! Ведь это я убил Бранда! Это я не дал этому шизофренику уничтожить нас всех, уничтожить Амбер! Ведь тогда мы были заодно… Между нами не было тайн, никогда, а теперь…
А теперь я поднял на него руку. Никогда, за всю нашу жизнь, я не дрался с ним. Ни с Жераром – что было… Гм-м, понятно – ни с ним. Мы сохраняли тесные и очень близкие отношения долгое время, даже во время семейной свары за трон мы умудрялись оставаться друзьями. Я столько времени искал его образ среди тысяч недоделанных Теневых образов, а только что ударил его. Ударил его в лицо, совершенством которого там долго и утомительно восхищался.
Я повернулся и на негнущихся ногах вышел из его покоев.
В висках продолжало пульсировать. До Рэндома я так и не дошел. В коридорах, по которым я болтался, как висельник, меня обнаружил Блейз. Все закончилось тем, что мы с ним забаррикадировались в одном из наших винных погребов. Все, что было дальше, представляется мне в неверном свете полупотухшего факела полнейшим бредом.
Я стучал по перевернутому бочонку кулаком и жаловался, что мне не доверяют. Потом руке стало больно, и я с удивлением обнаружил, что костяшки на ней распухли. Блейз сидел почему-то уже в моей треуголке, сдвигал ее на затылок, отчего она все время падала, и наливал еще рома. Стены качались. В ушах стоял гул. В дверь кто-то ломился. Мы куда-то шли в обнимку, Блейз исполнял роль бакштага, потому что идти нормально я не мог – все время падал на стены. В одной из гостиных Блейз-таки свалился, вместе с французским столиком и пепельницами. Попытки его поднять привели к тому, что я упал тоже. Кажется, мы горланили песни. Еще, кажется, мы распугали каких-то приглашенных на торжество мелких дворянчиков. Кажется, Блейз с кем-то из них подрался. Потом нам встретился Жерар. После этой встречи я оказался в своей спальне с сильно ноющей головой. Лицо вроде бы не было повреждено… Рядом со мной сидел Джулиан и говорил что-то, похожее на просьбы о прощении. Это было настолько неправдоподобно, что я пытался хлопать себя по щекам, чтобы проснуться. Джулиан отводил мои руки в стороны. Его скула была разбита. Черт меня дери, а вдруг я сломал ему нос? Сломал?... Или нет?... Я хотел проверить, но он по-прежнему держал мои руки. Мне пришлось вырваться и схватить его за волосы. С наслаждением вцепиться в его густую черную гриву. Он пытался возражать. Бесполезно. Я полез к нему с поцелуями и преуспел в этом. Правда, пришлось держать его за волосы. Я впивался в его рот с лихорадочностью безумца. Потом почему-то я оказался на полу. Возможно, Джулиан оттолкнул меня. Оттолкнул… Назвал предателем… Черт… Мне нужно встать… Я целовал его. Теперь я знаю, каков он на вкус. Я запомнил его дыхание. Теперь он будет ненавидеть меня до конца своей жизни. Три тысячи чертей, я целовал собственного брата…
Я уснул прямо на ковре. Проснувшись, обнаружил на нем лужу блевотины. Это вызвало у меня бурю возмущения. Ненавижу блевотину. Слуги!! Убрать все к чертовой матери!! Иначе я всех вздерну на рее!! Каким-то непонятным образом уже наступил вечер следующего дня, а с ним и торжество. В коридорах сновали сплошь незнакомые мне лица. Я кое-как привел себя в порядок, правда, не брился – это грозило опасностью, - и отправился на поиски Блейза. Некоторое время мы похмелялись у него в покоях. Затем я вспомнил, что Винта Бейл должна была быть на этом приеме. Это повергло меня в состояние панического ужаса. Она ведь считалась моей официальной любовницей, а между нами все еще не было никакого секса, да и о чем вообще можно говорить сейчас, когда я уже поцеловал Джулиана?
Действительно, о чем вообще можно говорить, когда недавно я ударил его?
Мы с Блейзом добрались до Тронного Зала самыми последними. Там уже звучала музыка, дамы в декольтированных платьях жеманились и строили глазки кавалерам, Рэндом успешно изображал гостеприимного монарха. Когда же этот маленький мерзавец смог стать таким серьезным и величественным? Сколько себя помню, всегда хотел его убить. И до сих пор не могу поверить в то, что все изменилось…
В Зале из всей нашей семейки не хватало только Корвина, насколько я мог заметить. Блейз куда-то подевался, и я пристроился к Жерару, который сжалился надо мной и подозвал официанта с бокалами вина. Я выразил мнение, что кружева, шелк и обилие драгоценных камней на нас смотрелись довольно глупо. Жерар со мной согласился, и мы выпили. Потом еще и еще. Потом я увидел, как Джулиан о чем-то разговаривает с Фионой.
Будь я трижды проклят, устало подумалось мне. Вокруг стало как-то гадко. С Фионой. Он держал ее за руку. Ей бы поступить, как обычно – сказать что-нибудь едкое, выставить его полным дураком. Это я выставил себя дураком сегодня. Или вчера?... Нет, она стоит и улыбается ему. Милая, а тебя не смущает его разбитая физиономия?... До чего же все глупо. Нельзя жениться на сестрах, слышишь, осел, нельзя!
Вино во всех бокалах заканчивалось с катастрофической скоростью. Кажется, официанты убегали от меня с ужасом в глазах. Потом вдруг оказалось, что Винта уже висит на моей руке. Я заловил официанта и приказал ему найти для нас бутылку вина и бокалы, и подать в какую-то из гостиных. В какую?...
Она все время смеялась каким-то отвратительным, визгливым смехом. Ее дорогой парфюм заставлял задыхаться. Плевать. Мне было все равно. Самому себе я напоминал юферс. Ее я все время называл то Верой, то Венерой. Пытаясь налить нам вина, я все разлил на ее платье. Когда мы понимались в ее комнаты, я раза четыре споткнулся и попытался завалиться прямо на нее. Джулиан, который держит Фиону за руку… Мир был каким-то неправдоподобно огромным, мне никак не удавалось угадать, куда именно нужно двигаться… В коридоре я, очевидно, припомнил наши с Блейзом последние посиделки и все-таки упал. У дверей ее покоев мне подумалось, что даму нужно облобызать. Я честно попытался это сделать, но никак не мог попасть, все время соскальзывал губами на щеку, пока она не обхватила мою голову руками и не сделала все сама.
Когда она завела меня в душистый полумрак ее спальни, мне почему-то стало нехорошо. Там, внизу, Джулиан все держал Фиону за руку… Потом у меня появилось ощущение обиды. Я понял, что просто так не смогу ничего здесь сделать, и принялся гасить все свечи. Часть из них просто свалилась на пол. Почему не было пожара?... Сегодня я поцеловал Джулиана. И врезал ему…
- Ты хочешь, чтобы было темно? Это так романтично… Каин, я хочу, чтобы мы все-все узнали друг о друге. Я хочу, чтобы мы стали по-настоящему близки…
Хочешь все обо мне узнать? Винта стояла у окна, но ее силуэт как-то странно уплывал от меня… Я никак не мог сфокусировать на ней зрение. Она почему-то смещалась в сторону. Весь мир смещался в сторону, и мне приходилось держаться за спинку какого-то стула и все время крутить головой, чтобы держать его в одной точке. Палуба уходила из-под ног…
Джулиан… Джулиан… Винта медленно повела рукой, и бретельки ее платья соскользнули вниз по плечам… Лунный свет серебрился на ее коже… Джулиан, черт тебя дери, держит внизу Фиону за руку, а я здесь занимаюсь неизвестно чем!
- Возьми меня, - Винта подошла ко мне, я опять почувствовал ее одуряюще-нежный запах, ее руки были на моей груди, они как змеи заползали под мой камзол, под мой ремень… - Возьми меня… Каин… Любимый…
Я не выдержал и взвыл от мерзостного ощущения жуткой пошлости, и влепил ей оплеуху, лишь бы она, наконец, заткнулась. Потом схватил ее в охапку (хочешь узнать меня?!), и бросил на кровать (сейчас узнаешь! Сейчас все узнаешь…). Она упала лицом вниз и начала как-то жалко извиваться, пытаясь перевернуться, что-то кричала в подушку, но я прижал ее к постели и сделал с ней все, чего она так от меня хотела.
Вспоминать об этом без отвращения к самому себе мне потом было трудно.
Следующим утром я довольно долго притворялся, что сплю. Хотя притворяться особо было не надо – в моей голове гудел и плескался весь мировой океан, его волны с о страшным гулом били о края черепа, и норовили выплеснуться наружу… Но пока я лежал, мне удавалось его сдерживать.
- Я бы назвала тебя животным, Каин, - донесся до меня откуда-то из мутного, плотного тумана голос Винты, довольно противный, надо сказать. – Да-да, не делай вид, будто спишь… Ты животное. Грубое животное. Ты понимаешь, что в таком виде я не могу показаться перед кем-либо, ведь вчера все видели, что мы уходили вместе? Иначе все начнут сплетничать о твоем темпераменте…
Я попытался застонать. Не получилось.
- В дальнейшем у нас ведь все будет без подобных эксцессов? Кстати, тебе придется объясняться с отцом насчет моего лица. Ну ничего, наложим румяна, оденем шляпу с широкими полями… Каин! Ты слушаешь меня?
Я едва открыл глаза. Лопни моя селезенка… Дневной свет нещадно их резал. Мне захотелось умереть – прямо здесь, только бы она замолчала… Мало ей, видимо, было вчерашнего…
- Когда мы увидимся? Ты напишешь мне, как вернешься из Дейги?
Я пытался медленно перевернуться и встать, лишь бы не потревожить океан в своей голове. Оказалось, что я даже частично одет… Невероятная женщина… В ней, часом, не было амберской крови?...
Она сидела возле туалетного столика и расчесывала свои длинные светлые волосы. На ее вспухшей щеке горела моя пятерня. Я промычал что-то не вполне понятное, пробрался в ванную комнату, цепляясь за стены, и там меня вырвало.
Вечером мы с Жераром сидели в библиотеке, он поил меня разбавленным вином. Оказалось, что только я один вчера оказался в таком непотребном виде, хитрюга Блейз чинно провел вечер вместе со всеми, развлекая гостей.
Я честно посетовал на то, что и утром, и вечером бываю в одинаковом пьяном состоянии, и что мне это надоело. Жерар сочувственно кивал, и рассказывал о том, что барон Бейл отбыл сегодня днем в необъяснимой спешке, ни он, ни его дочери лично не виделись ни с Рэндомом, ни с Виалой, а оставили письменное прощание.
- На то были причины, - сообщил я.
- Ничего, все рассосется, - утешительно сказал Жерар. – Завтра поднимем паруса и выйдем в море.
Тут нас нашел Джулиан. Он был немного взволнован (взволнован? Джулиан?!) и хотел со мной поговорить. Я застонал и начал отказываться. Почему, черт меня дери, мы всегда общаемся только втроем? Почему Бенедикт не нашел меня этим вечером и не захотел поговорить со мной? Жерар попытался было уйти, но я оказался проворнее и первым выскочил из библиотеки.
Слышать от Джулиана слова понимания, затем извинения, затем – убеждения в том, что все это дикость и ничего не получится, было выше моих сил.
Я ушел в свои покои и немного поспал. Проснулся, когда едва начало светать, посидел над мореходными картами… Когда я решил пойти что-нибудь перекусить, дверь вдруг сама собой открылась.
Я рефлекторно схватился за кинжал, но на пороге увидел Джулиана. Он был в своем зеленом халате, и, судя по растрепанному виду, тоже только что встал.
- Я всю ночь думал, с какими словами к тебе придти. И вдобавок, боялся, что кто-нибудь услышит скрип двери, - пояснил он шепотом. – Почему ты меня избегаешь?
Он по-прежнему был в каком-то несвойственном ему волнении. Я хотел было ответить, но увидел, как он запирает дверь на ключ.
- Чтобы никто не помешал.
- Джулиан, ты…
- Нет, подожди. Послушай меня.
Он подошел ко мне так близко, что я затаил дыхание. В неверном свете свечи, смешанном с зеленоватым рассветом за окном, его небесные глаза казались бездонными. Скула опухла и грозила обернуться обширным синяком.
- Я обидел тебя, - скороговоркой проговорил он. – Прости меня. Я усомнился в тебе. Я наговорил ужасные вещи тогда. Это недопустимо. Я не знаю, почему я решил, что ты замышляешь что-то против Амбера. Я повел себя глупо. И в тот раз, тогда – помнишь? - если мои слова показались тебе резкими, если они обидели тебя, отчего ты даже был вынужден отправиться в Тени, прости.
Он опустил глаза. Я смотрел на тени, которые ложились на его щеки от ресниц… Потом он снова посмотрел на меня.
- И… - нерешительно начал он. – И еще. Я не знаю, помнишь ли ты…
- Я помню! – запротестовал я, опомнившись. – Это был бред сумасшедшего. К черту все! Забудь.
- Не забуду, - еле слышно произнес он перед тем, как прижаться к моим губам.
Это произошло настолько быстро, что я не успел опомниться.
Его губы были твердыми и упрямыми, хотя и несколько неуверенными.
Он прильнул ко мне так тесно, что было слышно, как бьется его сердце.
Или это мое сердце рвалось из груди от невозможной нереальности происходящего?...
Комнаты заливал свет восходящего солнца, а мы не могли остановиться…
Я ощущал только его требовательный, жесткий рот.
Он был мой, весь мой, абсолютно весь…
Я чувствовал его каждой своей клеточкой.
Мира вокруг нас больше не было. Весь мир был сейчас только между нами.
Нет. Весь мой мир сейчас уместился в нем одном.
Он обнял меня, прижался щекой к моей щеке, что-то зашептал на ухо.
От его горячего дыхания у меня побежали мурашки.
Какой он теплый…
- Ты же знаешь, что я никогда и ни к кому не был так привязан, как к тебе…
Говорить было не нужно. Сейчас все слова казались картонными.
Конечно, мысли о Фионе не покидали меня ни на минуту.
Но я ни за что бы сейчас не спросил о ней.
Мы стояли так целую жизнь…
В дверь постучали, и голос слуги сообщил, что принц Жерар уже готов и просит, чтобы я поторопился. Он будет ждать меня внизу, в Главном Зале.
Пришлось ответить, что скоро буду.
Я осторожно коснулся кончиками пальцев его вспухшей скулы. Потом дотронулся до этого места губами. Он чуть поморщился.
- Больно?
- Немного.
- Извини меня за это, Джулиан. Я… Меньше всего на свете мне бы хотелось причинять боль именно тебе.
- Я сам напросился. Нужно было вызвать меня на дуэль.
- Ты сдурел. Никогда в жизни.
Сейчас его глаза не были ледяными. Они напоминали теплую воду в морской лагуне.
Наверное, он видел все, что было написано у меня на лице.
- Каин…
Мне хотелось целовать его всего. Мне хотелось… Будь проклято время, которого у меня нет…
- Мне нужно собираться.
- Слушай, я должен сказать тебе, - быстро заговорил Джулиан. – Я не уверен, что в дальнейшем я смогу говорить об этом… Хотя нет, это все не то. С тобой я могу говорить обо всем. Ты, наверное, думаешь сейчас о Фионе… Что за черт, конечно же, думаешь. Так вот. Ты для меня – нечто большее, чем она. Я хочу, чтобы ты знал это. Я сейчас несу какую-то чушь, но все равно, выслушай меня. Я боюсь, что когда мы отсюда выйдем, то все разрушится. А мне не хочется, чтобы все… Чтобы все прекратилось. Я не совсем уверен, что это не глупость, но все же… Когда ты вернешься… Ведь мы… - он тщательно подбирал слова. – Мы с тобой сможем…
- Если ты захочешь, - постарался сказать я как можно более будничным голосом, - можем поохотится вместе. Или возьму тебя на корабль, отправимся в какую-нибудь экзотическую Тень…
- Тебе не кажется, что мы сейчас похожи на двух кретинов? – спросил Джулиан и вдруг смущенно улыбнулся.
Я погладил его по голове и сказал, что похожи, еще как.
Потом я оделся, собрал со стола кое-какие бумажки в дорогу, и мы осторожно выбрались в коридор.
Не было прощальных жестов, объятий, или еще чего-то. Джулиан просто стоял и даже не смотрел на меня, теребил в руках мою треуголку.
- Ты осторожнее, я ее надеть хотел, - сказал я. – Не отрывай мне плюмаж.
- А, да, извини…
Он по-прежнему выглядел смущенным. Потом нахлобучил треуголку мне на голову, подергал ее за концы.
- Только не надо сейчас смеяться, - предупредил он меня и снова улыбнулся.
- Ничего смешного. Черт возьми, да амберские принцы просто не могут выглядеть смешными!
Нас застукала Льювилла, вышедшая в коридор на голоса, и Джулиану пришлось спешно отступать в свои покои. Он успел пожелать мне попутного ветра…
Я спускался по лестнице и старался сдержать собственную, наверное, довольно глуповатую улыбку.
Еще никогда все вокруг не казалось мне настолько прекрасным…
Если я сейчас проснусь, и окажется, что я просто бредил во сне – я умру.
Меня мало волновал тот факт, что Джулиан приходился мне братом.
Когда он смущается, то становится похож на того мальчика из несбыточного прошлого. Прошлого, которого не было…
- Ты сияешь, как начищенный пятак, - сообщил мне Жерар, увидев мою счастливую физиономию. – Это с чем связано? С ночью без выпивки?
- Братишка, братишка, - Я похлопал его по плечу. – Братишка…
Мы направлялись в порт.
Словарь морских терминов:
боцман – на судне: лицо младшего начальствующего состава, которому судовая команда подчинена по хозяйственным работам.
фрегат – военный парусный трехмачтовый корабль
шкипер – на морских судах: лицо, ответственное за палубное имущество.
протянуть под килем – вид наказания в английском флоте в XVIII веке
хождение по доске – вид казни. Осужденного заставляли идти по не прибитой доске, один конец которой вдавался в море.
бакштаг – натянутый канат, поддерживающий мачту с кормовой стороны.
рея – поперечный брус на мачте, к которому прикрепляют паруса.
юферс – блок для натягивания каната.
-
-
28.09.2005 в 17:14О, даа))))